— Тише, господа, не надо ссориться, — мрачно изрек Сыромясов, — нынче все со всем сочетается, такова мода современная. Даже моя шуба с Фалалеем сочеталась.
— И дон Мигель не придет, — упрямо продолжил Лиркин, — он боится, что Платонов с Братыкиным снова будут соблазнять его жену.
— Посмотрю я на вас, когда вы женитесь, — буркнул Сыромясов.
— Да кому он нужен? — надменно проговорил Синеоков, — уже в тираж вышел, мужских кондиций никаких…
— А у вас, что, есть мужские кондиции? — взвизгнул Лиркин. — Да я вас одной левой…
— Тоже мне спортсмен нашелся, — ввязался в перебранку Мурин, — тяжелее виолончели ничего в руках не держал…
— Я? Да я ни в чем по силе не уступаю грузчикам с Гагариновского буяна, спросите….
Договорить он не успел, потому что внезапно со своего стула сорвался Самсон Шалопаев и набросился на музыкального обозревателя.
— Я убью тебя, Лиркин, убью собственными руками…
На помощь несчастному обозревателю кинулись сотрудники, однако разнять драчунов удалось далеко не сразу, ибо они вцепились друг в друга бульдожьей хваткой.
Фалалей с Муриным наконец оттащили Самсона от Лиркина. Синеоков, Сыромясов, Платонов и Треклесов держали извивающегося и пинающегося обозревателя за руки и за ноги. Синеоков истошно призывал подкрепление:
— Аля, Алевтина Петровна, помогите! Схватите его за волосы, да держите покрепче. А то он норовит кусаться.
Самсон Шалопаев покорно опустился на стул, и беззвучные слезы стекали по его щекам.
— До смертоубийства доводить не надо, — ласково сказал Фалалей.
— На каторгу можно попасть, — добавил сочувственно Мурин.
— Мне все равно, — Самсон всхлипнул. — Я жить не хочу. Моя любовь погибла.
— Ну, может быть, еще не точно, — предположил Мурин.
— Точно, — простонал Шалопаев, — я сам в газете читал. В полицейской хронике. У проруби найдена ее одежда. Там и метки есть: «Ж. де П.» Сомнений нет.
— Если так, значит, на то была воля Божья, — осторожно заметил Фалалей, делая шаг назад. — Былого не вернуть.
— Да! — Самсон поднялся, и утешители увидели в его огромных, заполненных слезами глазах, нечто безумное. — Я должен пойти за ней! Я тоже брошусь в прорубь! Сейчас же!
— А как же журнал «Флирт»?
— А как же милашка Мадлен?
— Все кончено! — всхлипнул Самсон. — Прощайте!
Он ринулся к дверям, но Фалалей и Мурин снова схватили несчастного — обезумевший от горя стажер яростно сопротивлялся, и в результате все трое свалились на пол.
— Что здесь творится? — раздался грозный вопрос, в знакомом голосе звенели медь и бронза. Сотрудники замерли: на пороге возвышалась строгая и величественная госпожа Май в английском костюме брусничного цвета с искрой. — Прошу всех занять свои места.