На похороны пригласили только членов семьи и нескольких коллег. Это породило новую волну домыслов — от версий об изуродованном теле, до осторожных предположений, что герр Хаган на самом деле жив.
Уолтера не особенно интересовали эти сплетни и компания «Механические пташки». Он только с брезгливостью отметил среди своих знакомых несколько особо сокрушающихся о том, что следующий художник может не понять «того особого шарма, что был присущ прошлому».
Гораздо больше Уолтера заботило событие, которого он каждый раз ждал с плохо скрываемым волнением — Хенрик пригласил Мию, и она обещала прийти. Несколько раз она переносила свой визит, присылая надушенные записки Хенрику, но в ближайшие дни обязательно должна была появиться в пабе.
В тот день Уолтер спустился в зал к обеду. Утром он успел сходить к морю, умыться ледяной водой и послушать прибой. Потом вернулся домой и проспал еще несколько часов.
Хенрик сидел за стойкой и читал газету. Уолтер издалека узнал вензель в названии. «Парнас — газета, чьей статьи об убийстве герра Хагана ждал весь город.
— Ну что, их Пишущие уже нашли убийцу и выдали его толпе? — усмехнулся Уолтер, садясь на стул.
— «Редакция "Парнаса" отказывается от любых комментариев по поводу убийства герра Хагана Хампельмана и его жены, фрау Марии Хампельман до проведения конференции», — процитировал он, не отрываясь от газеты.
— Уолтер, ты проснулся! Хочешь кофе? — рядом словно из ниоткуда возникла сияющая Василика с подносом, полным грязных тарелок.
— Очень, птичка, только о нем и мечтаю, — улыбнулся ей Уолтер.
— Так подвинь аккуратненько Хенрика и свари мне тоже — я с утра бегаю, устала!
Через секунду ее у стойки уже не было. Уолтер тяжело вздохнул — он никак не мог привыкнуть к простоте здешних нравов.
— Нет, ну ты слышал? — риторически спросил он Хенрика, так и не оторвавшегося от газеты.
— Слышал, как не слышать. На меня тоже вари, — коротко ответил он, отодвигаясь от печки.
Пока Уолтер возился с песком и джезвами, сверху спустился еще один поздно просыпающийся постоялец. Чародейка Сулла появлялась в обеденном зале в полдень, а потом пропадала до ночи. Наверное, пыталась наняться на корабль.
Почему у нее не получалось, Уолтер уже понял. Единственным волшебством, которое она показала за все это время, были несколько искорок, которые она стряхнула с ладони.
На Альбионе гораздо реже пользовались услугами чародеев, предпочитая развивать технику. Но за время жизни в Лигеплаце Уолтер успел сделать некоторые выводы о представителях этой профессии.
Отец обеспечил Уолтеру блестящее образование. Городской университет Альбиона, считающийся лучшим на континенте, Уолтер закончил с отличием. Но вопросу магии там уделялось удивительно мало времени. Магия считалась пережитком и варварством. Иронично было то, что едва ли не единственной постоянно использовавшейся магической вещью были антимагические экраны. Чародеи никогда не отличались щепетильностью и исправно поставляли экраны на Альбион, где привыкли дорого платить за свои прихоти.