Кэт спускается к завтраку с распущенными волосами, говорит, что не хочет утруждать горничную плетением кос.
Я ничего не понимаю в женских туалетах, но точно знаю, что горничная нужна леди именно для того, чтобы удовлетворять подобные потребности. На Альбионе нужно будет найти Кэт нормальную прислугу — в Вудчестере давно не было женщин нашего круга.
Не нанимать же горничных для шлюх, которых водит Уолтер.
Впрочем — и в этом я тоже покаюсь патеру Морну — меня радует нерасторопность горничной Кэт. Мисс Борден удивительной красоты девушка, а распущенные волосы придают ей особенный шарм. Я вижу в этом жест доверия, и оно бесконечно трогает мое сердце.
…
Домашние платья Кэт отличаются некоторой фривольностью, свойственной почти всей одежде во Флер. Удивительно вульгарная нация, не обремененная понятиями о порядке. Хотя после Гунхэго даже местные опиумные курильни вызывают у меня почти теплые чувства.
Дома нужно будет найти Кэт еще и компаньонку, которая поможет ей купить приличную одежду. Впрочем, я уверен, что мисс Борден умная девушка и не ходит по альбионским улицам с обнаженными плечами — гардероб для Флер и Альбиона должен различаться разительно.
Кэт пыталась уговорить и меня одеться по местной моде. Но даже нежные чувства к ней не способны заставить меня нацепить эти омерзительные пестрые тряпки, которые не то украли из кибитки Идущих, не то из будуара стареющего мужеложца. Правда в одном Кэт добилась своего — подарила мне зеленый шейный платок и сама завязала его в какой-то жуткий бант. Распустить его раньше вечера я так и не решился.
И нужно не забыть дома при проведении анализов выяснить, почему меня все время мучает жажда и какой-то нетипичный озноб.
Клянусь, если я привез с Гунхэго какую-то заразу — вернусь и не успокоюсь, пока не найду для Альбиона не меньше пары тысяч подопытных. Про запас.
Колхью будет счастлив.
…
«Ну ничего себе, дорогой братец, да ты был настоящим бараном», — с усмешкой подумал Уолтер.
— Ну да, ну да, прости, что не соответствовал своему младшему брату, который перепортил половину альбионских девиц и допортил половину испорченных до него, — процедил Джек.
Уолтеру стало неловко читать дальше. Он пролистнул пару страниц, и обнаружил, что можно было не утруждаться.
…
Я согрешил, согрешил и удивительно счастлив этим грехом!
Не знаю, как это произошло. Не знаю, как смог пойти на это, и меня должно мучить раскаяние, о, как оно должно меня терзать!
Но я не чувствую даже его тени. Я впервые жив этой ночью и удивительно счастлив. Сегодня — ненадолго — стало неважным то, что составляло мою суть все эти годы.