Заведений с названием «Эльдорадо» у нас в стране множество, а, к примеру, «Клондайков» почти нет. Почему? Опять пресловутая российская привычка воспроизводить уже готовые, накатанные образы. И вновь вспоминается сакраментальное пушкинское: «Мы ленивы и нелюбопытны».
Столь же избирателен и выбор топонимов: названий рек, городов, морей и т. д. Здесь из иностранных неймов лидируют: «Рим», «Прага», «Савой», «Токио», «Европа», «Монако», «Монте-Карло» и т. п. Из наших: «Волга», «Урал», «Москва», «Русь»… Все!
Нейм-топоним, пожалуй, должен быть самым «функционально-нагруженным» из всех неймов. Если антропоним непосредственно, прямо привязан к бренду лишь в том случае, когда он является именем (фамилией) основателя (хозяина), то у топонимов прямая «привязка» к бренду шире. Их по меньшей мере две.
Привязка первая. Географическое название, выступающее в качестве бренд-нейма, чаще всего связано с происхождением продукта («Бавария», «Жигули», «Боржоми», «Беларусь», «Ока», «Покров», «Черноголовка»). В данном случае от топонима может образовываться определение, прилагательное («Невское», «Клинское»), которое автоматически субстантивируется. Субстантивация (лат. substantive — существительное) — это переход какой-либо части речи в существительное. Например, столовая, ванная и т. п. Эта модель очень распространена в русском языке, и к ней давно уже привыкли (а может быть, с ней смирились) иностранцы, для которых Большой Театр прижился как Bolshoy, без Theatre, а названия станций Московского метрополитена свободно употребляются как субстантивированные прилагательные без слова «station».
От топонима может образовываться и название жителя данной местности, т. е. своего рода гибрид антропонима и топонима, антропотопоним («Москвич», «Запорожец»), Образование такого антропонима может сопровождаться различными словообразовательными усложнениями, например, прибавлением уменьшительно-ласкательных суффиксов («Уралочка»), Нейм может выступать в виде разговорной разновидности топонима («Питер»), Все эти модели должны однозначно приветствоваться в современном нейминге: они исконны для русского языка, традиционны для него и потому органичны ему.
Привязка вторая. На нейм-топонимию должна активно влиять местная топонимика. В конечном счете она должна ее определять. Вообще активизация регионального нейминга, как уже говорилось, — очень важная задача. Пока он недостаточно активен. Не хочется повторять банальности, но Россия характеризуется колоссальным региональным разнообразием: ландшафтным, природным, национальным, языковым. Всем этим богатством неймеры практически не пользуются, причем не пользуются почти во всех нейминг-сферах.