Кирилл не знал, что и подумать. Неужели речь шла о его пропавшем брате?
— Вот что, девушка, расскажите-ка мне обо всем этом подробнее, — он вернулся к столу библиотекаря, сел рядом с ней.
— Ну, слушайте, — начала она, не спуская глаз с Кирилла. — Было это, как сейчас помню, в начале лета, где-нибудь в мае или первых числах июня. Поехали мы с дядей к его родственникам на перевал. Я тогда еще девчонкой была, интересно казалось прокатиться на мотоцикле. Ну, проехали мы Прибрежный, начали в гору подниматься. Знаете, там тропа такая…
— Мимо озера с часовней идет?
— Вот-вот! Едем мы по этой тропе, видим, впереди человек. Дядя, как положено, посигналил. Человек оглянулся, значит, заметил нас. Дядя скорость сбавил, начал объезжать его и тут… Мы уж почти поравнялись с ним, как вдруг сверху — там, если помните, в одном месте над самой тропой обрыв навис, так вот прямо с этого обрыва — змея. Ну, подумаешь, змея! Я вот их нисколечко не боюсь, честное слово. А человек тот, хоть и мужчина, видно, испугался до смерти, рванулся от нее и — прямо под мотоцикл. Дядя, понятно, на тормоза! Да где там… Сбили человека. А кругом камни. Так он на них головой. Ну и — сотрясение мозга, как потом оказалось. Да еще руку поранил. Гляжу я: кровь у него из рукава хлещет, лицо белое, глаза закрыты. Ужас! Послушала я его сердце — стучит. Значит, живой еще. А в сознание не приходит. Что делать? Дядя снял с себя рубашку, разорвал на куски, перевязала я его кое-как. Потом уложили несчастного в коляску, и обратно в город…
— В больницу?
— Ну да. Привезли его в больницу, рассказали там все, как было. Врач и говорит: жить человек будет, но надо срочно сделать переливание крови. А от кого переливать? Я и минуты не колебалась. Надо так надо. И группа у меня оказалась подходящей. В общем, перелили ему мою кровь, полежала я там с полчасика, и мы уехали: надо было еще в милицию заявить…
— А дальше?
— Что дальше? На другой день уехали мы с матерью в Ставрополь погостить и вернулись только к концу лета. По приезде я узнала, что дядю судили, дали два года условно, а человека того из больницы выписали.
— Значит, все обошлось благополучно? Вылечили его?
— Вылечить-то вылечили, да, как сказала мне знакомая санитарка, потерял он всякую память: как ни бились с ним врачи, так и не вспомнил, кто он, откуда, есть у него где-нибудь родственники или один он на всем белом свете.
— Но как могли его выписать, такого? Куда он должен был пойти?
— Мир не без добрых людей. Сдружился он, сказывали, в больнице с одним старичком-пасечником, и тот увез его к себе в деревню. Вот и вся история. Я ужи забывать ее стала. А как увидела вас сегодня… Уж больно вы похожи на того, из Прибрежного, и лицом и статью, вот только годами могли бы быть постарше.