Ботинок (Гелприн) - страница 4
Обстоятельный, моложавый гробовщик Гриша справлял серебряную свадьбу в ресторане «Националь». Вышел покурить. Поднес зажигалку накрашенной фемине с подбитым глазом. Отпустил сомнительный комплимент. И пропал. Гости до полуночи неумело утешали навзрыд ревущую юбиляршу.
Восемнадцатилетние недоросли Юра и Вадик везли своих подружек погулять по берегу океана. На перекрестке Пятого Брайтона с Ошен-Вью загорелся красный. Юра притормозил. В окно пассажирской дверцы постучала непотребного вида девка. Вадик вступил с ней в беседу. Девка желала отдаться за десять баксов. За группен-секс на пять персон Юра предложил два. Вадик сбил цену до доллара. Минуту спустя Юра со скованными руками уже томился в автобусе. Сопротивляющегося Вадика в него заталкивали. Ошеломленные подружки крыли представителей бруклинского правопорядка русским матом. Мат встречал бурное сочувствие внутри автобуса. И полное непонимание снаружи.
Пятым в камере оказался благообразный джентльмен девяноста лет от роду. Представился он рэбом Иаковом, раввином местной синагоги. От полусотни остальных пострадавших рэб Иаков отличался разительно. Он, единственный из всех, по-русски не говорил. Полицейским произволом не возмущался. Желания вступить в греховную связь не отрицал.
Первые два часа за решеткой рэб провел в молитвах. Но Всевышний не услышал блудного своего сына и из темницы не вызволил. Тогда рэб выругался на идише. Подмигнул Фиме и повалился на пол.
Симуляцию эпилептического припадка рэб Иаков провел необычайно талантливо. Минуты не прошло, как на издаваемые им звуки сбежался полицейский персонал. Камеру отперли. Рэб корчился в конвульсиях на полу. Хрипел, подвывал и пускал изо рта пену. Его суетливо погрузили на носилки и унесли прочь.
Вадику спектакль очень понравился. Едва вопли раввина стихли вдали, Вадик уже бился патлатой башкой о решетку. Рычал, плевался и сквернословил. Есть, однако, существенная разница между настоящим артистом и жалким подмастерьем. На звуки, производимые Вадиком, явился лишь двухметровый черный сержант. Он лениво ввалил по решетке дубинкой и обещал заняться симулянтом вплотную. Вадик притих.
— Что же делать? — растерянно канючил Фима. — Что же мне теперь делать?
Опытный Гриша заломил бровь.
— Ботинок, — проникновенно сказал он. — Утопитесь в параше, Ботинок. Или повесьтесь. Я смастерю вам отличный гробик. По знакомству — со скидкой.
— Я на свидание шел, — в который раз объяснил Фима. — Что я теперь ей скажу?
— Удавитесь, и говорить не придется.
Гриша оттянул за мошенничество пятилетку на сибирском лесоповале. К выкрутасам судьбы он относился философски. К жизни — скептически. К смерти — профессионально.