— Смотри, Зузу, у тебя ведь полно всяких лоскутков и пуговиц. И нитки есть, и иголка, и шьешь ты на загляденье. Давай… — Мими опять попыталась понизить голос и на некоторое время ей это удалось, во всяком случае, остаток своего плана она сумела передать Зузу на ухо.
Зузу смотрела на подругу озадаченно. Ей вовсе не хотелось участвовать в ограблении кабинета самой матери Луизы. А ведь именно так выглядела идея Мими. Конечно, эти вещи принадлежат Мими, и ей их мама дала, и все такое, но… А если поймают? А вдруг мать Луиза не испугается? И потом, это же грех.
— Нет, Зузу, не грех. Мы же не воровать собираемся. Мы свое назад возвращаем. Помнишь из Писания: «Цесарю — цесарево»? Друзья должны быть заодно? Мы с тобой друзья?
Зузу кивнула. Да, конечно, друзья, но все же…
— Ты вспомни еще, как я тебе про мушкетеров рассказывала. Как они все один за всех и все за одного стояли. Как смелый д’Артаньян с друзьями у самого герцога Бекингэма подвески срезали, чтобы королеву спасти.
Зузу опять кивнула. Да, что-то такое Мими рассказывала. Д’Артаньян с друзьями куда-то скакали, чтобы подвески достать, и этот всемогущий вредный герцог там был. Зузу не очень хорошо помнила детали, но уж наверняка заграничный герцог был пострашнее матери Луизы.
Мими увидала, что Зузу колеблется, и скорее кинулась добавлять аргументы:
— А помнишь про подругу рыцаря Айвенго? Какая она храбрая была, и как она всегда помогала ему, как она ничего не боялась? И даже Ноттингемского шерифа не боялась, и короля-самозванца не боялась? А тут что? Неужели ты забоишься?
— Мими, а она точно испугается?
— Конечно! Вот ты бы что сделала, если бы мышь увидала?
— Ну… ну, я бы растерялась сначала. А потом на стол бы забралась. У нас на ферме один раз мышка в дом забежала, я еще маленькая совсем была, так после сама со стола слезть не могла, меня папа снимал. И смеялся надо мной: как это я на стол залезть сумела, а слезть не сумела.
— Вот видишь. Все у нас получится.
Воспоминание о своем детском конфузе неожиданно придало Зузу храбрости. Как раз в это время зазвонили к вечерней молитве и подруги, обмениваясь деталями предстоящей им авантюры, поспешили на зов.
Мать Луиза работала. Кончался третий квартал и нужно было готовить финансовый отчет для епископата. В помощь Луизе (а ей впервые предстояло подобное занятие) епископ прислал отца Антуана — опытного бухгалтера и крючкотвора. И вот все утро они вдвоем сидели, склонившись над листами разграфленной бумаги, и диктовали друг другу цифры, цифры, цифры. Составление отчета оказалось неожиданно интересным делом. Доходы и расходы причудливо вырастали из чеков, счетов, расписок, квитанций, соперничали между собой в росте и как-то загадочно взаимно гасились, аккуратно укладывая общий итог под ноль. Хитро! Но не очень. Раз мать Эмилия справлялась с финансами монастыря, то уж мать Луиза и подавно справится. Не пропадет.