— Пусть ищут, — равнодушно проговорил Дэн. — Вот только пока работают они, наше дело стоит на ровном месте. Утекает время и деньги.
Макс шумно выпустил воздух через плотно сжатые губы. Он не просто нервничал, он боялся. Дэну удалось нащупать его ахиллесову пяту и надавить — пока легонько, предупреждающе. Что же станет, когда последует решающий удар?
Отец и сын продолжали препираться, а я разрывалась от собственных чувств. Желание поаплодировать Дэну за смелость смешивалось со страхом за него и за себя. А еще я немного жалела Макса. «Одувалов и Ко» его единственная отрада, кроме фирмы, у него нет ничего. Ни друзей, ни родственников, ни любимых занятий. Жены, и той нет. Задолго до того, как встретилась с Дэном, я перестала быть ею. Макс решил сделать из меня вещь, позабыв, что вещи не способны ни на любовь, ни на преданность.
— Как долго они будут работать? — спросил Дэн, поглядывая на часы. — Если нет возможности вернуться на работу, я бы, пожалуй, прогулялся по городу. Так редко выпадает шанс подышать свежим воздухом. Наверное, надо поблагодарить ту «крысу», что завелась в здании.
Тонкая издевка, скрытая в замечании, еще больше раззадорила Макса. Лицо его пошло багровыми пятнами, глаза хищно блеснули.
— То есть ради сомнительной перспективы подышать московским смогом ты готов пойти на сделку с предателем? — в тоне слышалась угроза. — Забыл, что контрольный пакет акций отойдет тебе по наследству? Хотя… при таком отношении…
Он не договорил, провоцируя сына. Но Дэн и бровью не повел.
— Что не так с моим отношением? — удивился он. — Ты доверяешь розыскникам, я же принимаю решение директора как единственно верное. Хочешь внезапную проверку ― пожалуйста. Но к чему нам обоим участвовать в этом?
— Пусть прогуляется, — вступилась я за Дэна, пока он не наговорил лишнего. — Всем нам иногда полезно проветрить мозги.
— Иди с ним, — распорядился Макс. — Если понадобитесь, позвоню.
Я посмотрела на мужа чуть ли не с сочувствием. Это надо, так зарваться, что не замечать ничего вокруг. Настолько привык считать меня собственностью, и думать не может, что ослушаюсь. Кто я для него? С чего он решил, что, как уличная собачонка, выполню любой приказ, лишь бы получить кров и пищу? Разве не понимает, что человеку мало этого для счастья?
— Хорошо, Макс, — произнесла я вслух.
— Мы все еще на работе, — предупредил муж.
— Конечно, Максим Николаевич, — легко согласилась я.
Желание пожалеть и посочувствовать как рукой сняло. Мы с Дэном вышли на улицу и, не сговариваясь, улыбнулись яркому солнцу. Вдохнули полной грудью: рядом с Максом сделать это было невозможно.