Ее хрупкие ладони прошлись по телу Дмитрия, смело спустились вниз и обхватили то, что должно принадлежать ей одной. Член напрягся в ее руках, налился несокрушимой силой.
Дмитрий дернулся, как от удара, подался вперед, повинуясь воле победительницы. Его напряженная плоть остановилась у входа во врата рая. А потом ворвалась в них одним быстрым, но осторожным выпадом.
Тонкая преграда, скрывающая его личный артефакт, была уничтожена, сметена порывом безумной страсти.
Милана не испугалась и не вскрикнула от боли. На секунду замерла, привыкая к новым ощущениям, и принялась ритмично двигать бедрами. Она подрагивала и всхлипывала, наслаждаясь происходящим.
— Да, так, моя хорошая… — хрипло подержал ее Дмитрий.
Все вокруг замерло, не смея нарушать уединения двух людей, слившихся воедино. Было только их дыхание и биение сердец.
В какой-то момент Милана выкрикнула имя любимого и застонала: громко, протяжно.
Этот звук стал божественной музыкой для ушей Дмитрия. Он услышал его и ответил на призыв. Мощный оргазм сладкой волной прокатился по его телу.
Их общий стон эхом прокатился по лесу. И даже буря стихла, смутившись.
Ветер успокоился, а ливень сменился редким моросящим дождем. Над рекой расцвела радуга, которая одним своим концом будто указывала на то место, где только что случилось чудо.
Ничто так часто не отсутствует, как присутствие духа.
Антуан де Ривароль
Дмитрий все еще находился во власти сна, когда различил пение птиц. Он прислушался и неожиданно осознал, что не просто улавливает звук, а ощущает его всем существом.
Дмитрий вздрогнул от столь неожиданного открытия, но наваждение не исчезло. В нем проснулись новые органы чувств, не доступные ему раньше. Словно открылись все шлюзы и в его жизнь снопом разноцветных искр ворвались новые потоки, несущие в себе нечто древнее, извечное, как сама жизнь.
Он чувствовал, как поет дрозд, и пел вместе с ним. Ощущал, как солнечный свет согревает землю, и сиял вместе с ним. Видел, как деревья черпают корнями живительную влагу, и пил вместе с ними. Был травой, стелющейся под ногами, и ветром, легко гладившим верхушки сосен.
Его не осталось, он растворился в окружающем мире, но этот мир был уже не чуждым существом, полным угроз и опасностей. Явь изменилась. Она озарилась сотней искрящихся лучей и закружила Дмитрия в безумном хороводе, подарив ему новую жизнь.
— Что со мной стало? — тихо спросил Дмитрий.
— Ты — есть мир, а мир вокруг — есть ты, — услышал он в ответ.
Но это был не внутренний голос Дмитрия, и даже не глас богов, удостоивших его ответом. Отгадку прожурчал вода, ее разжег огонь, напитала земля и принес ветер.