— Я не готов к браку, — предупредил Дмитрий.
Такой ответ не устроил жреца.
— К браку вообще или к союзу с Миланой?
Дмитрий ненадолго задумался.
— И то, и другое.
Безгнев не унимался.
— И ты готов оставить эту девушку в одиночестве? Просто сбежишь, получив то, чего жаждал?
— Послушай, — остановил вдохновенную речь жреца Дмитрий. — Уговор был прост: я избавляю Милану от девственности, а она взамен исцеляет меня. Условия выполнены. И ты не можешь этого не признать.
— О каком уговоре идет речь? — удивленно воскликнул Безгнев.
— Не придуряйся, — поморщился Дмитрий, — тебе это не идет.
Безгнев помассировал виски, нахмурился.
— Но я, правда, не понимаю…
Дмитрий остановил машину и полностью переключился на разговор.
— Хорошо, скажу: подосланная вами провидица, Настасья, кажется, — она взяла с меня слово. Я пообещал сделать Милану женщиной, и выполнил свою долю уговора. Сделка свершилась, занавес! Актеры могут разойтись по домам.
— Никогда не слышал ни о какой Настасье, кем бы она там ни была, — горестно выдавил жрец. — Но это и не важно. Лучше скажи: ты не хочешь остаться еще ненадолго и присмотреться к Милане.
— Я видел достаточно, — сквозь зубы процедил Дмитрий. — Она прекрасна, спору нет… но… не знаю, как тебе это объяснить. Милана слишком другая, и я не могу представить себе нашу совместную жизнь.
— Но попробовать-то ты можешь? — предложил Безгнев. — Молю тебя: дай девочке шанс. Не убивай в ней великое чувство своим поспешным отъездом.
Дмитрий уткнулся лбом в руль и обреченно произнес:
— И что же ты предлагаешь?..
— Прежде всего — помолвку! — радостно объявил жрец. — А после нее, так и быть, дам вам обоим некоторое время на размышление. Если вы не утратите друг к другу интерес, то, глядишь, на вересень как раз-таки свадебку сыграем. Э-эх, сурьи наготовим, медов наварим…
Дмитрий осадил размечтавшегося жреца:
— Но-но! Я пока не дал своего согласия.
Его гневный тон не смутил жреца.
— Так ведь и не отказал. Верно?
Дмитрий замолчал. В нем словно жило два разных человека, которые устроили между собой поединок. Один, бизнесмен и прагматик, требовал немедленно выбросить из головы глупые бредни и вернуться к прежней жизни. Другой, простодушный романтик, хотел непременно остаться.
За время дороги Дмитрий истерзал себя сомнениями, но так ничего и не решил. Прибыв в дом жреца, он забрался на кровать и с удовольствием вытянул ноги.
— Вот ты тут отдыхаешь, а твоя возлюбленная там одна, плачет, — пропищал над его ухом голос домового.
Дмитрий подскочил. Треснулся головой об ящик. Босой и взъерошенный бросился к храму.