Лукас повернулся ко мне.
— Эмбер, во время полета сюда ты читала разум адмирала. Его мысли показали, что он ни при чем, или они настолько запутаны, что ты не уверена?
— Адмирал определенно ни при чем, — сказала я. — Я долгое время читала его разум, и он очень заботится о своих людях. Единственное, что вызвало мое замешательство — фраза на глубинном уровне его ума. Слова были лишены для меня смысла.
— Люди на морской ферме используют особые технические термины, — заметил Лукас. — Что это были за слова?
— C’est mon coeur qui te parle. Возможно, я неправильно произношу это, но… — Я тревожно оглядела лица тактической группы. — Почему вы на меня так смотрите?
— Мы смотрим на тебя, потому что это звучит не как технический термин, Эмбер, — ответил Лукас. — Скорее как фраза на чужом языке. На языке другого улья.
— Что? — Я покачала головой. — Это не может быть правдой. Зачем адмиралу нашей морской фермы знать язык другого улья?
— Люди из служб торговли и политики иногда получают импринтинг языков других ульев, — сказала Эмили. — Возможно, и адмирал обладает вложенным знанием чужого языка.
— Дайте мне минуту это проверить. — Лукас достал инфовизор, постучал по нему и кивнул. — Электрикам удалось установить безопасную связь с ульем.
Он быстро поработал на инфовизоре и сморщил нос.
— Импринтинг адмирала не включает языков. Я поискал фразу, упомянутую Эмбер. Пришлось гадать над написанием, но я получил весьма вероятный вариант. Фраза означает что-то вроде: «Я говорю с тобой от сердца». Эмбер, в контексте, который ты видела, это имеет смысл?
— И большой смысл.
Лукас оглядел членов тактической группы.
— Когда мы узнали о риске санкций для нашего улья и об угрозе жизни Мортона, то обсудили возможность участия другого улья в инцидентах на ферме. Мы решили, что отдаленное положение фермы на побережье делает ее чувствительной к действиям вражеских агентов, но они едва ли предприняли бы подобные атаки.
Он вздохнул.
— Теперь мы наткнулись на подозрительный факт — адмирал морской базы думает фразами на чужом языке — и должны перепроверить свою логику.
— Мы знаем, что сам адмирал не может быть вражеским агентом, — заметил Карим, — поскольку Эмбер увидела бы это в его разуме. Но возможно, он услышал эту фразу от того, кто таковым является.
— Я по-прежнему не считаю эти инциденты работой вражеских агентов, — вступил Гидеон. — Я мог бы поверить, что другой улей попытается устроить саботаж на морской ферме, чтобы на улей наложили санкции, но вражеский агент наверняка провел бы несколько пугающих нападений, а не организовывал месяцами длинную серию происшествий.