Какая славная Марина – ясновидящая и муж энергетик. Мы всё купили, теперь бы довезти и пройти с пистолетом таможню. Заявлять или не заявлять газовый – детектив? Попробую проскочить. Ну поймают, ну отберут. Ну так ведь выручу, надеюсь. Что теперь делать? Ложиться спать? Время 17 часов, через два часа распевка.
7 ноября 1993
Воскресенье. Молитва. Зарядка. Кофе. Душ.
Ну вот и подошел, и наступил этот день, день окончания гастролей, день последнего спектакля. Не могу отделаться от мысли, от чувства или какого-то томления-предчувствия – мы прощаемся с «Живаго» надолго. Или, может быть, это просто грустные, ностальгические слова – фразы. Быть может, они возникли от того, что «Живаго» мы играем пока только в немецкоязычных странах, за границей, и хоть мы через месяц как бы планируем вернуться к «Живаго» и открыть сезон этим спектаклем, но уверенности нет, и что нас ждет дома – неизвестно. Сегодня день Великой Революции, что будет в Москве, какие выступления, не может быть, чтоб коммунисты не попытались продемонстрировать, что они живы и будут жить. Господи! Пронеси грозу очередную. Не дай России опять обагриться кровью. С выборами парламента или Думы торопится Ельцин, всё это не успеется подготовить, смято будет, а то и сорвано. Уж к этому-то точно шайка будет призывать.
Спектакли идут хорошо. Не подговнять бы в последнем. Дорли в Женеве, и мне мерещится очередной контракт. Как удобно было бы заехать из Парижа в какую-нибудь Швейцарию на 5 «Живаго», допустим. Почему нет? Время есть. «И благополучие ваших семей от «Живаго» зависит», – говорил шеф и был прав. Он – «Живаго» – спас во многом и выручил нас. И я уверился, что спектакль будет иметь своего зрителя, который будет смотреть и слушать спектакль не по одному разу. С ними произойдет то, что произошло со мной, что произошло с некоторыми немцами-рабочими в театре, что приходят на спектакль каждый день. Не на работу, а на «музыку». В театре, где идут только спектакли легкого жанра – оперетта, балеты, мюзиклы бродвейские. Они влюбились в спектакль, как влюбилась в него Малышевская, любимое существо, родимое пятнышко на теле семьи. Но что делать, коль это так, коль это случилось. А вдруг сон не в руку и я не трахнул Филатова-Губенко, а как раз они меня, может быть, разгадка сна такая? И не видать нам большой сцены в ближайшем будущем, как «мерседеса» под окном Академической квартиры. Но стоит подумать об иномарке, хотя бы на продажу. Упускать шанс присутствия Марины Адливанкиной в Мюнхене и не уехать отсюда на БМВ – вещь непростительная. Но с кем-то бы быть вдвоем. Хер с ним, с рэкетом, и это надо испытать, пережить обстрел – стрелять-то, надеюсь, будут по колесам.