Длинна ноябрьская ночь. Темень, черная ледяная вода, лютый завывающий ветер и адский труд. Вот из темноты донесся сдавленный крик и растаял вдали. Еще один обессиленный упал, придавленный пушечной тяжестью, став дополнительной опорой медленно сползающему с крутого берега обозу. Гать едва перевалила середину перешейка, а обоз волею командира уже сдвинулся с бивуака и пополз к воде. Торопятся солдаты, не считаются с потерями, только перекрестятся вслед павшему и тянут, тянут тяжеленные бревна на опустевших пушечных лафетах все дальше, чтобы там, в темноте, затопить их, устлав дорогу бесценному обозу…
Олег, едва коснувшись стремени, взлетел в седло. Серебром сверкнула верная «зигмунтовка». В меру тяжелая, острая, словно бритва, она уже не раз выручала его, словно лозу перерубая русские сабли. Не подведет и сейчас! Вздыбился, заржал вороной жеребец, рванул вперед. Следом, не давая оторваться командиру, развернулись в лаву драгуны. Немного их, сотни не наберется, но каждый десятка стоит. В строю только проверенные в боях ветераны. Густым дымом заволокло пригорок. Выплюнули раскаленные ядра русские пушки. Но пустое это, лава уже опрокинула прислугу. Зло лязгало железо, кровь фонтанами била из перерубленных шей. А откуда-то слева, из-за заросшего кустарником холма, во фланг отчаянным драгунам уже врезались эскадроны тяжелой конницы. Страшна была сеча. Дико верещали раненые лошади. Ругаясь и поминая всех святых, гибли один за другим ветераны. Раненый, истекающий кровью Олег уронил голову на лошадиную шею. Всего двое оставшихся рядом верных соратников увозили к озеру бесчувственного командира.
Кровь, горячая, дымящаяся на морозе, алым ручейком стекает по бессильно уроненной руке. Капли, тяжкие, вязкие, падают на заиндевелую траву, на замерзшую, поседевшую от холода землю…
Нужно срочно остановить кровотечение. Рана, судя по всему, в верхней части плеча, возможно, задета артерия. Так… жгут, два кубика кровоостанавливающего, тампоны, повязка, холод на рану…
Лена вытерла холодный пот со лба… Встала, отдернула штору. Распахнула пошире балконную дверь. В комнате посвежело. Лена рухнула в постель, натянула простынь на голову, попыталась отогнать страшное видение кровавой сечи…
…«Хонда» мчалась быстрее молнии. На лице Олега беззаботная улыбка. Сильные руки уверенно держат руль. Вот только не слышно ни гула ветра за стеклом, ни приглушенного рева мотора. Машина несется плавно, словно парит над землей. Она же в самом деле летит над землей! Действительно! Далеко внизу кудрявые пятна леса, поблескивают ниточки-артерии рек, облака пролетают под колесами, такие восхитительно мягкие, белоснежные.