— Эй, уключина, здорово! Не ждал?
— Иголочка! — почти с нежностью вырвалось у Алексея, и он радостно замахал зажатым в руке блокнотом. — Скорее сюда, бродяга, давай веселей!..
Над пристанью всплыла очередная ноша застропленных ящиков. Маркевич поднял карандаш, чтобы отметить ее. Иглин уже поставил ногу на первую ступеньку трапа. И оба невольно вздрогнули, услышав испуганный, слившийся воедино крик грузчиков на берегу, шарахнувшихся в разные стороны:
— Полундр-ра!..
Алексей вскинул глаза я и замер, прирос к месту, не в силах пальцем шевельнуть; ударившись о борт парохода тяжелая ноша медленно раскачивалась над пристанью, а с самой верхушки ее все быстрее, все неотвратимее сползал зеленый ящик, неплотно зажатый стропом. Еще секунда — и ящик выскользнул из ноши, рухнул так, что Маркевич обеими ладонями прикрыл лицо, ожидая неминуемого взрыва. Но взрыв не последовал, вместо него опять послышался — на этот раз облегченный, радостный — вскрик людей, и, открыв глаза, Алексей увидел распростертого Иглина, придавленного треснувшим ящиком.
— Петька! — бросился к трапу Маркевич, не сразу поняв, что произошло.
Растолкав собравшихся в тесный круг грузчиков, он опустился на колени рядом с неподвижным кочегаром и бережно, осторожно приподнял его голову. Ящик уже успели оттащить в сторону, но Иглин, кажется, не почувствовал этого. Лицо его стало землисто-серым, из уголка крепко сжатых губ по упрямому подбородку медленно стекала багрово-черная ниточка крови, и только посиневшие пальцы широко раскинутых рук все еще вздрагивали, будто силясь удержать неимоверно тяжелый груз.
— Петя, ты слышишь меня? — негромко позвал Маркевич. — Иголочка…
— Н-ну, па-арень! — благоговейно произнес кто-то за его спиной. — Если б не он…
— Какого вы черта стоите? — озлился штурман, будто опомнился от этих слов. — Скорую помощь надо. Живо давай кто-нибудь на телефон!
Губы Петра чуть заметно дрогнули, приоткрылись, и так же медленно приоткрылись его помутневшие глаза.
— Порядок? — прошептал Иглин, силясь улыбнуться. И сам себе ответил: — Порядок… Не взорвался…
Кто-то принес и подал Маркевичу котелок с водой. Кто-то свернул в узел и подложил под голову кочегару свою брезентовую куртку. Кто-то сердито сказал:
— Расступитесь, хлопцы, дайте человеку воздуха!
На лице Иглина затеплилась его обычная неистребимо-насмешливая улыбка, так же насмешливо приподнялась каштановая бровь над прояснившимся, посветлевшим глазом.
— Сдрейфили, мужики? — чуточку окрепшим голосом спросил он. — Эко вас дунуло ветром в разные стороны… — И посмотрев на Алексея, пошире улыбнулся ему: — Вот так встретились, Лешка, а? Скажи ты… Я только сегодня узнал, что ты на этой коробке…