— Постой, так Иван сказал, что шелк еще красят, он и расплатиться обещал, когда продаст. И кто меня искал, неужели, полиция или, не дай Бог, жандармы?
— Обманул, значит, Иван, шелк уже покрашен и пошел в продажу, тут полиция и набежала, — сказала Лиза, — За Иваном приезжали чины московского уголовного сыска. А искала тебя маменька, чтобы ты Ивана выручал.
Не дав экипажу уехать, я поехал как можно скорее обратно к деду. Дорогой размышлял:
Да, ударно работали Ивановы красильщики, раз уже новая партия продается. Чуть — чуть братец не успел от завали избавиться, у него же запись предварительная на весь товар была — бери и развози по клиентам и денежки собирай, сутки уже прошли, если бы вертелся, то и улик никаких бы не было. Неразворотливым купцом Иван оказался. А мне теперь отдуваться за дурака и лентяя. Ишь, оказывается, где братец целыми днями пропадает: мамзельки, пьянки, картишки. А дома жалуется, что денег нет, дела идут плохо, все кругом обманывают его, бедненького. Но что теперь делать, спасать надо дурака, а как?
— Что случилось, Саша? Забыл чего?
— Нет дед. Беда у нас, Ивана уголовный сыск задержал, лавку опечатал и шелк забрал. Я выложил все, что узнал от Лизы.
— И что ты хочешь от меня?
— Совета. Я собираюсь сейчас ехать в полицию и сделать официальное заявление под протокол, что краску для шелка сделали два русских изобретателя — Александр Степанов и Генрих Циммер, георгиевский кавалер и дворянин. Этой краской мы покрасили 15 штук шелка для моего брата. Еще я потребую как юрист (ведь я не только химик — любитель, а дипломированный юрист) встречи с моим братом — подследственным. А то еще они запугают Ивана и он сдуру подпишет какие — нибудь бумаги. Хотя потом можно опротестовать такие показания, заявив, что они сделаны под давлением. Ничего у полиции на Ивана и, тем более, на меня нет. Зато у нас есть свидетели, которые красили шелк, так что никакой контрабандой тут и не пахнет. А то, что назвали шелк Царьградским, так у нас каких только названий нет — и гостиница «Берлин» и варьете «Парижский шик» и трактир «Венеция» — никто же не станет утверждать, что в этих заведениях все как в Берлине, Париже или Венеции. А цареградский пурпур оттуда и пошел как цвет императорский, базилевса Византии.
Еще я хочу привлечь журналистов — щелкоперов из «Московских ведомостей», «Биржевого вестника» и еще откуда нибудь. Пусть напишут, как в угоду иностранцам затирают русских изобретателей — патриотов, сделавших продукт лучше привозного. Это даже полезно будет с точки зрения рекламы — тысячи людей узнают про товар.