– Приговорён!
И огромный чёрный лик Владыки смерти прогремел:
– Приговорён к преисподней!
Он накинул верёвку на шею Киу и стащил его с помоста. Он отсёк Киу голову, вырвал сердце, вынул внутренности, выпил его кровь, обглодал кости; и всё же Киу не умер. Его тело разрубили на куски, но оно ожило. И всё началось сначала. Нестерпимая нескончаемая боль. Пытка реальностью. Как жизнь – предельная реальность, так и смерть – предельная.
Идеи, посеянные в сознании ребёнка, могут, как семена, прорасти, чтобы всецело овладеть его жизнью.
Мольба: я не делал зла.
Агония расслоилась на страдание, сожаление, угрызения совести; тошноту при мысли о своих прошлых жизнях и о том, сколь малому они его научили. В этот жуткий час он ощущал их все, не вспоминая ничего конкретного. Но он прожил их. О, как бы выбраться поскорее из бесконечного колеса огня и слёз! Тоска и горе, которые он испытывал сейчас, казались хуже боли от расчленения. Всё осязаемое отпало, и вспышки яркого света заполнили его мысли, и через этот свет судный зал виделся не то вуалью, не то картиной, написанной в воздухе.
Но здесь, наверху, был Болд, которого судили. Болд, трусливая обезьяна, единственный человек в жизни Киу после попадания в рабство, который хоть что-то для него значил. Киу хотел позвать его на помощь, но осёкся, так как не хотел отвлекать друга в тот единственный момент из всей бесконечной череды моментов, когда ему ни в коем случае нельзя было отвлекаться. И всё-таки что-то, видимо, вырвалось из Киу, какой-то внутренний стон, страдальческая мысль или крик о помощи, потому что стая диких четырёхруких демонов потащила Киу вниз, прочь, подальше от страшного суда Болда.
Тогда он действительно оказался в аду, и боль телесная была наименьшей из его тягот, поверхностной, как комариные укусы, не идущей ни в какое сравнение с глубочайшей, как океан, болью потери. Тоска одиночества! Яркие всполохи цвета мандаринов, лайма, ртути – каждый оттенок ядовитее предыдущего – прожигали его сознание ещё более горькой болью. Я заблудился в бардо, спаси меня, спаси!
И тогда рядом с ним оказался Болд.
Они стояли в своих прежних телах, глядя друг на друга. Свет стал прозрачнее, уже не резал глаз; единственный луч надежды пронзил бездонное отчаяние Киу, как одинокий бумажный фонарь, замеченный на другом берегу Западного озера. Ты нашёл меня, сказал Киу.
Да.
Просто чудо, что ты нашёл меня здесь.
Нет. Мы всегда встречаемся в бардо. Наши пути будут пересекаться до тех пор, пока шесть миров вращаются в этом космическом цикле. Мы – часть одного кармического джати.