Впереди, изредка оборачиваясь, шла сержант Кэтрин Иванова. Только теперь Джон почувствовал, какое облако недоверия, а может, и враждебности витает над его отрядом. Еще там, над могилой своего командира, Кэтрин с нескрываемой враждебностью смотрела на Маркуса, и все с большей подозрительностью на него и Лукаса. Теперь она прятала свои глаза и старалась оторваться вперед хотя бы на сотню шагов. Видимо, ей было сложно, ведь Мэт был ей как отец. Далее, глядя исключительно себе под ноги, следовал Лукас. Так близко видеть смерть своего товарища ему, наверное, еще не приходилось. На похоронах он произнес блистательную речь: «В неравном бою пал наш боевой товарищ, вызвавший огонь на себя во время нашего отступления. Мы будем всегда помнить о тебе, дорогой друг, пусть эта память поможет нам не утратить во время своего жизненного пути честь, достоинство и мужество, поможет совершить свой подвиг, предначертанный судьбой». Жаль, что часто за многие достойные слова, прозвучавшие из уст человека, приходится платить чьей-то жизнью. До или после сказанного. Только над могилой другого человека, отдавшего душу Богу, каждый пытается заглянуть в себя и найти Его в себе.
Маркус Брут теперь, когда носилки остались над могилой, шел позади Джона и Лукаса. Искоса наблюдая за ним, Джон заметил, как непринужденно и легко тот себя чувствует. Этот чуть ли не улыбающийся взгляд на редеющий вдали лес, эти бодрые движения, легкие махания рук при ходьбе. А ведь еще полчаса назад он тоже лил слезы, хотя был меньше всех знаком с Мэтом.
Да и вообще, в последнее время Маркус вызывал у Джона все большее чувство неприязни. С самого начала экспедиции Маркус Брут взял на себя роль неформального лидера. Вечно улыбающийся, каждый день рассказывающий уйму новых анекдотов и умеющий начать и поддержать разговор в любой компании, он пришелся по вкусу всей экспедиции с первых дней. Главный геолог чувствовал свой авторитет и развивал свой успех все больше и больше. Его шутки становились все более издевательскими и глупыми, анекдоты стали повторяться и не отличаться юмором, однако уже никто не представлял себе более веселого и задорного парня, чем Маркус Брут. Он не отличался такими недостатками, как самокритичность и скромность, поэтому, хотя он и был ровесником Джона, уже скопил денег на небольшой домик на Земле и имел интересные перспективы в своем карьерном росте. Он просто считал себя лучше других и добивался своих целей без оглядки на окружающих. Слова «совесть» и «скромность» вызывали на лице Маркуса улыбку. Он утверждал, что первого у него и так с избытком, а второе необходимо лишь тем, у кого нет других талантов. Правда, научные успехи и карьерный рост Маркуса в первую очередь обуславливались умением заводить правильных друзей, за его болтливостью скрывались неглубокие знания, а за философией «я лучше всех» — способность совершить подлость по отношению к окружающим. Маркус никогда не размышлял о себе, куда чаще он замечал недостатки в окружающих. Молчаливость и замкнутость Джона, рассеянность и неуклюжесть Лукаса всегда были поводом для его шуток.