12 сентября 1982 года я отправился с Биллом в пресс-тур по Европе. Из Лондона мы отправились в Мюнхен, где я, выпив пива, почувствовал себя странно. К 20 сентября, когда мы приехали в Париж, я чувствовал себя утомленным и не в своей тарелке – как при гриппе, только не было температуры. Я вытерпел еще одну пресс-конференцию и сломался. Я полетел домой и отправился к своему врачу, который, ощупав мою шею, сказал:
– Завтра утром сделаем вам биопсию.
Я отправился в Шведский медицинский центр в деловой части Сиэтла – я был в больнице впервые с тех пор, как мне в детстве удаляли гланды. Ночью мне приснилось бесформенное чудовище, пристававшее ко мне. Оно было из дегтя, и отделаться от него было невозможно. Я проснулся в ужасе.
25 сентября сделали биопсию. Когда я очнулся после анестезии, ко мне зашел хмурый хирург.
– Мистер Аллен, – сказал он. – Я вырезал, сколько мог, но предварительный диагноз – лимфома.
Я знал только, что это рак, но когда узнал подробности, то испугался. В те дни даже лимфома в ранней стадии убивала с вероятностью пятьдесят на пятьдесят. Трудно было смириться с мыслью о возможной смерти. Я прожил 29 замечательных лет, и все равно ощущение было такое, что меня обманули. Мне еще столько предстояло сделать и испытать.
На следующее утро хирург и бригада онкологов вошли, радостно улыбаясь.
– Хорошие новости, – сказал хирург. – У вас болезнь Ходжкина.
Тщательное исследование изменило диагноз.
– Вероятность выздоровления на ранней стадии – больше 90 %, – продолжал хирург. – Все будет хорошо. Вы поправитесь.
Мне хотелось ему верить. Он говорил уверенно, да и остальные держались бодро. Но я еще не отошел от вчерашнего шока.
Нужно было определить стадию заболевания, чтобы понять, насколько далеко оно зашло; для этого требовалась более серьезная процедура – биопсия костного мозга. Я по глупости купил книгу о болезни Ходжкина, в которой прочитал, что опухоль может дать метастазы, посмотрел графики процентов выживаемости и перепугался до смерти. Хуже всего было ждать результатов, пока шишка на шее выросла размером с яйцо малиновки. Мой отец, переживший рак яичек, сказал мне:
– Сын, все это неприятно, но нужно оставаться мужчиной.
На бумаге эти слова кажутся сухими, но я, зная, через что прошел отец, воспринял их как утешение. Нельзя поддаваться страху и отчаянию; нужно терпеть.
Тут подоспела хорошая новость: мою болезнь обнаружили на стадии 1-А; она еще не начала распространяться. Лимфома Ходжкина на ранней стадии излечивается достаточно просто. Я вытащил страшную карту, но далеко не худшую.