— Мне сложно об этом говорить, Наташа, Михаил был моим другом, и его тело ещё не предано земле, но другого времени для разговора у нас, вероятнее всего, не будет, — стараясь подбирать слова помягче, медленно заговорил Берестов. — Ты должна знать, вчера подписан указ о твоём выселении из квартиры, по причине несоответствия установленной норме жилой площади. Я п-понимаю, — запнулся он, — тебе сейчас не до этого, поэтому не стану углубляться во все нюансы этого постановления, скажу лишь одно: как вдове, потерявшей кормильца, тебе положена в лучшем случае двухкомнатная квартира в хрущевском доме… с подселением. — Как и все, присутствовавшие на гражданской панихиде, Берестов отвёл глаза и, стараясь не встречаться взглядом с Натальей, посмотрел в окно. — А в худшем, если не удастся подыскать ничего подходящего — комната в коммуналке.
— Спасибо, что не на помойку, — натянуто хохотнула Крамская, и лицо её жалко смялось.
— Зачем ты так? — Подняв глаза на Наталью, Берестов поиграл золотым пером и, отбросив ручку в сторону, посмотрел ей в лицо. — Поверь, я сделал всё, что мог, большего для тебя не смог бы сделать никто.
— Может быть, ты, как мой благодетель, уж заодно и присоветуешь, на что теперь жить? — зло сверкнула глазами Крамская.
— Относительно этого вопроса я тоже хотел сказать тебе пару слов. — Потерев переносицу, Берестов неловко улыбнулся, и губы его сложились маленьким бантиком. — Пока был жив Михаил, он прикрывал твои тылы, но теперь… ты сама прекрасно понимаешь… делать это некому. Я знаю, тебе это покажется диким и странным, но к любой мысли, поверь мне, со временем можно привыкнуть.
— И к чему я должна привыкнуть? — с вызовом бросила Наталья.
— К тому, что теперь тебе придётся устроиться на работу, — как о чём-то давно решённом, спокойно проговорил Иван Ильич.
— Куда? На работу? — Услышав подобную нелепость, Наталья широко растянула губы, и её брови медленно поползли кверху. — И кем же, если не секрет? Ты, Ванечка, уже приглядел мне какое-нибудь тёпленькое местечко?
— Этим тебе придётся заняться самостоятельно. — Недовольный прозвучавшей в тоне Крамской язвительностью, Берестов заметно посуровел. — Не нужно иронизировать, то, что я говорю, крайне серьёзно. В этом году вышел указ, и касается он всех без исключения. Тунеядцы, спекулянты и мошенники — все, не желающие участвовать в нормальной трудовой деятельности, подпадают под эту статью, и наказание за нарушение государственного законодательства им грозит нешуточное: вплоть до выселения сроком от двух до пяти с полной конфискацией.