Теперь те, кто живы, в грош не ценит свою жизнь и, тем более, жизнь встречных на дороге. Все мы — трусы и отступники, — и каждый из нас обманывается, говоря себе, что у него был повод оказаться в стороне от того боя. А каждый из тархов-Туров, ведущих за собой, верит, что он, а не кто-то другой, сможет теперь изменить ход истории и вернуть всё, как было. Каждый. И Константин Великий, собирающий под своё знамя сотни разрозненных воинов. И Крёсты, что призывают к воссоединению тех, кто ещё верит в возрождение единого Храма. И тур Сергей, уничтоживший мой дом. И даже вот этот пацан, что пестует и защищает малолетка-Чуду. Смотря на таких, понимаешь, что не всё потеряно. Раз ещё готовы умирать не за себя, а за идею, за чужую жизнь, значит, осталось среди нас не только трусость и отстранённость, но и зёрна благородства, достойные настоящих защитников Светлого Предела. И наполняешься чувством сопричастности к этому Пути, и снова хочется вернуться к своим, выйти на форпосты мира с оружием в руках и знать, что твоя дорога — верная.
Но подчас, как ныне, настигает время безнадёжности. И хочется выйти на оживлённую дорогу и заорать в полный голос: «Это я! Я — „Кремень“! Это я убил тура Сергея! Я отомстил за свою семью и своё имя! Это за мою голову предложена оплата в любой школе России! Возьмите меня, если сможете!» И кинуться в толпу безоружным. И не ждать удара извне. Ждать последнего удара сердца.
Дятел слетел с дерева на мой рюкзак и запрыгал, цепко удерживаясь маленькими лапами на вертикальной стягивающей стропе. Завертел головой в цветном чепчике и глазами-пуговками нашёл среди зелёного пространства окружающего леса меня. И мне хватило одного этого взгляда, чтобы понять главное из вчерашнего дня.
Лучше делать и каяться, чем не делать и каяться.
Подняться оказалось просто. Сложнее спугнуть любознательного дятла, напрочь потерявшего инстинкт самосохранения и не улетающего с моих вещей. Вот ведь настырная птица! Он так и рвался запрыгнуть на руки… Пришлось зарычать.
Птах тут же сорвался с места и понёсся в гущу леса, тревожной стрекотнёй оповещая собратьев о появлении хищника. Двуногого и не имеющего представления о справедливости и законах мира. Ничего, зато потом возле людей будет настороже.
Взвалил на плечи рюкзак и снова застыл в неуверенности. Тяжело незнание следующего шага. Словно по топям пешком. Один вопрос гложет: нужно ли мне это? Не знаю. Совсем… Нужно. И не нужно. Но и просто сидеть здесь, в относительной безопасности, пуская сопли по поводу своей прогнившей судьбы уже не могу! Я поднял глаза и посмотрел на солнце сквозь нависающие надо мной защитным тентом листья. Ослепляющее и взращивающее жизнь. Дающее и уничтожающее. Совершенство. Недостигаемое и потому — прекрасное. Жизнь — истинная ценность человека. И не обязательно — его собственная жизнь.