Но не в этот раз.
Иллиана медленно подняла глаза и встретилась с раскаленным добела золотом мужского взгляда.
По спине прокатилась ледяная волна.
– Я… пряталась. Шеймус… знакомый… он мог заметить меня… – забубнила она, с ужасом замечая, что мирай все сильнее белеет от ярости.
Иллиана никак не могла понять, в чем причина такой перемены. Это сбивало с толку, заставляло нервничать.
Впрочем, Торриен быстро сумел ей объяснить.
– Ты что, стыдишься меня? – с глухой злостью процедил мирай, в котором она с трудом узнавала улыбчивого и веселого мужчину, от взгляда которого била дрожь, а в груди разливался огонь.
Уже давно привыкнув к мягкому, проникновенному голосу Торриена, горячему золоту его глаз, она и забыла, что мираи – не люди.
Что мирая нельзя оскорбить…
– Я?.. Нет же… я просто… – Ответа не находилось. Иллиане резко стало холодно от льда, которым Торриен будто бы покрылся с головы до ног.
– Не утруждайся, – оборвал он. И, не сводя с нее болезненно-жгучего взгляда, щелкнул пальцами.
Раздался стремительный топот нескольких пар ног. В тот же миг откуда ни возьмись поблизости от них появился паланкин с восемью носильщиками.
Торриен схватил девушку за руку, мягко, но уверенно подвел к паланкину и усадил внутрь.
– Благодарю за прогулку, – ровным официальным голосом проговорил он. – Хорошего дня, муссьора.
Задернув штору, развернулся и пошел прочь.
Иллиана не успела сказать и слова. Только кусала губы, пытаясь сдержать слезы обиды, и смотрела сквозь полупрозрачную ткань вслед удаляющейся мужской фигуре, не вполне понимая, какого гессайлаха этот мирай так разозлился.
Паланкин тронулся в путь, быстро двигаясь к стене между городами, давая девушке время, чтобы успокоиться.
«Ну какая дура! – крутилось в голове Иллианы. – Знала же, что мираи обидчивы. Каково Торриену было понять, что я не хочу афишировать знакомство с ним? Ведь среди мираев люди – низшая каста…»
Она всхлипнула и тут же сжала зубы, нахмурившись. Такое объяснение ее совсем не успокаивало, а еще и злило.
«Низшая каста… – повторила она себе. – Мало того, что у меня нет никаких прав среди мираев, так Торриен еще и сам меня стеснялся! – продолжала думать она. – Вон как нарядил, лишь бы никто не понял, что я – человек!»
Возмущение немного помогало.
«Тоже мне – важная птица! Возможно, так даже лучше, – продолжала убеждать себя она. – Закончить это сумасшествие побыстрее, пока не стало хуже. Пока из-за Торриена мне не пришлось лишиться матери, дома, любимой работы и друзей…»
Вообще-то, друзей у Иллианы особенно и не было, кроме Фендора и аптекарши Розы. Но дела это не меняло.