Именно так, на руках уродца, погиб великий ученый, всю свою жизнь посвятивший служению королевской семье. И даже в момент своей гибели он думал лишь об одном – как ему помочь истинному принцу Лидуса.
Хаджар убрал блокнот, а в следующую секунду он уже “отпрыгивал в сторону”.
Ломая деревянные решетки и разрывая бумагу, в их комнату ввалился тучный, обнаженный чиновник. Он что-то хрипел и указывал на спину, где торчал меч. Хаджар, недолго думая, поднялся на свои “ноги” и с трудом вытащил клинок.
– Помоги… – прохрипел чиновник.
Он работал в местном суде и за неполные четыре года умудрился отправить на рудник почти сорок тысяч человек.
– Боги помогут, – процедил Хаджар и, таща меч за собой, поплелся к выходу.
Вокруг бежали кричащие обнаженные девушки. Многие из них пытались сбить с себя пламя, так радостно пожирающее волосы и шелка. С потолка падали горящие обломки, было сложно дышать от запаха гари и черного дыма.
Иногда попадались и чиновники – они мчались к выходу, топча и бросая себе за спину жриц любви. Те плакали и проклинали их. И среди этого ужаса, маленького филиала ада, шел Хаджар.
В отличие от остальных, он сохранил трезвость мышления. Он шел не вниз, где, судя по всему, и находился очаг возгорания. Он двигался наверх – в сторону этажа грез. Там, помимо большого и просторного помещения, находился желоб для слива воды. Железный и достаточно широкий, чтобы по нему мог скатиться человек.
Увернувшись от очередной горящей балки, Хаджар выругался и скинул с себя черные одежды. Оставшись лишь в одной синей робе, он шел наверх. Встретившие его люди вопили от ужаса.
Им казалось, что это шел сам демон, призвавший сюда огонь и серу.
От пламени становилось все жарче, легкие едва ли не жгло изнутри, а от дыма Хаджар спасался лишь рукавом. Но даже так, минуя всполохи пламени и избегая падающих досок, он добрался до этажа грез.
Открыв двери, отчего-то не тронутые пламенем, он вошел внутрь. И стоило ему оказаться в месте, где лишь полчаса назад царила атмосфера похоти и радости, как он тут же замер.
В ваннах, где танцевали прелестные девушки, вода стала красной от крови. Сами же девушки, пронзенные или же рассеченные, лежали на бортиках. Их стеклянные глаза навсегда запечатлели ужас и неверие.
На полу, залитом алым, валялись рассеченные тела чиновников и даже членов магистрата.
– Молодой Мастер, надо уходить, – поторопил генеральского сынка человек в сером.
Старик, в окружении нескольких десятков солдат, стоял рядом с парнем. Тот, смотря в глаза пригвожденной к полу, но еще дышащей Сенте, совершал какие-то резкие поступательные движения.