— Представляешь, когда барон Ренненкампф произнёс поздравительное слово, достал из коробочки крест и уже хотел прикрепить его к груди офицера, на награде не оказалось заколки. Все растерялись. Тут я сняла свою булавку и передала генералу. Моей булавкой, представляешь, моей, он приколол орден на грудь великого князя Дмитрия. Наша Мария Павловна так радовалась, что кинулась к брату и расплакалась на его груди.
А на следующий день мы с Марией Павловной ходили за покупками в магазины, что на старой рыночной площади. На улицах толкалось много народу. Местные и приезжие немцы торговали с повозок, наши офицеры прогуливались по городу. Неожиданно к нам обратился поручик, подъехавший на лошади. Его ранили в руку, повязка на его предплечье ослабла, через неё проступили пятна свежей крови.
— Барышни-сестрички, нет ли у вас бинта — повязку поменять? — обратился он к нам.
К счастью, перед выходом Мария Павловна велела мне взять с собой медицинскую сумку. Я быстро вынула чистый бинт, который утром смотала в перевязочной, и передала ей. Она повернулась к раненому:
— Пусть кто-нибудь из солдат подержит вашего коня, а мы отойдём в тень.
Поручик спешился, повод передал стоящему рядом солдату и прошёл за великой княгиней. Выбрав место в тени, подальше от гуляющих, она сняла с руки раненого офицера грязную повязку и начала накладывать свежий бинт. В это время проходивший мимо офицер обратился к ней с просьбой:
— Разрешите, Ваше императорское высочество, я сделаю снимок?
Мария Павловна растерялась, передала бинты мне, обернулась и узнала в офицере с фотокамерой одного из штабных.
— Не надо фотографировать, господа, — попросила она, смутившись.
Раненый офицер понял, кто перед ним, и сильно разволновался. Великая княгиня продолжала ловко накладывать свежую повязку. Офицер поднял глаза на Марию Павловну, в них стояли слёзы.
— Позвольте спросить, кто вы? — произнёс он.
Сохранить тайну не удалось, и Мария Павловна назвалась.
— Так, значит, вы двоюродная сестра императора?
— Да, это так.
Он всмотрелся в лицо княгини, затем неожиданно для всех опустился на колени, бережно взял край её хлопкового платья и поцеловал его. Мария Павловна, совершенно ошеломлённая всем этим происшествием, смутилась. Не произнеся ни слова на прощание, она кинулась через улицу в магазин. Там я нагнала её и попыталась успокоить. На обратном пути в госпиталь Мария Павловна молчала, не осмеливалась поднять глаза, опасаясь, что может встретить кого-нибудь из свидетелей недавней сцены.
А ещё мы с ней ездили на повозке за яблоками. В тот сентябрьский день стояла прекрасная погода, ещё зеленели деревья, и солнце светило над убранными полями. Подъехали к ухоженному хутору. За оградой виднелись обильно усыпанные плодами яблони. Мы въехали в ворота.