В госпитале лихорадочно готовились к эвакуации. Орловцев узнал, что накануне большую часть раненых уже отправили санитарным поездом до Вержболово и, скорей всего, дальше на север в сторону столицы. Вера должна была сопровождать их, а вот до какого места, никто не знал. Весь день вместе с персоналом госпиталя она перевозила раненых на станцию. Везли их очень медленно на тряских безрессорных повозках, сёстры шли рядом с ними по грубой булыжной мостовой. К этому времени станцию почти полностью разрушили немецкие лётчики, носилки пришлось составлять прямо на мостовую и потом, по мере возможности, заносить раненых в санитарные вагоны. Аэропланы продолжали летать над городом, со всех сторон слышались взрывы. В любую минуту они могли появиться над станцией. К счастью, этого не произошло. К вечеру погрузку благополучно завершили, и Вера осталась старшей сестрой в одном из переполненных вагонов.
С одной стороны, Орловцев радовался, что Вера скорей всего теперь в безопасности, а с другой — отчаянно страдал, что не успел увидеть её до отъезда. И все-таки хорошо, что она уехала. В городе становилось небезопасно. В позапрошлую ночь бомбили как раз ту часть города, где размещался госпиталь. Скорее всего, бомбардировке планировали подвергнуть штаб армии в отеле «Дессауэр Хоф», но из-за режима затемнения дирижабль не обнаружил цель, и бомбы упали на другие здания, вызвав панику и у военных, и у горожан.
Орловцев вспомнил, как чуть более недели назад они гуляли с Верой и братом по городку, фотографировались. Он до сих пор так и не забрал фотографии. Отыскав квитанцию, он по пути из госпиталя заглянул в фотоателье Лутката. Двери ателье были закрыты, на них висело объявление, что выдача исполненных заказов будет производиться только 11 сентября и не в этом помещении, а в филиале ателье — на улице неподалеку от железнодорожного тоннеля. Огорчённый Орловцев бережно положил квитанцию в карман кителя и направился в штаб. Теперь он был готов к любым поручениям. До позднего вечера возился со штабной документацией, сортируя и упаковывая бумаги в ящики. В гостиницу пришёл за полночь, рассчитался за номер и уснул мертвецким сном, велев консьержу разбудить его в пять утра.
Ранним утром 11 сентября в штабе заканчивали погрузку документации. По поручению начальника штаба Орловцев разыскал хозяина отеля и от имени Ренненкампфа распорядился срочно подготовить счета за проживание, по которым офицеры произведут оплату.
Все офицеры штаба, пользовавшиеся услугами отеля, этим же утром явились к хозяину, полностью оплатили свои счета за проживание в отеле и питание, благодарили его за хороший приём. Орловцев тщательно проверил расчёты, хозяин попытался предъявить счёт ещё и за казино, но Орловцев, ссылаясь на начальство, отказал в этом. Немец попросил оставить письменное распоряжение идущим следом войскам, чтобы его отель не занимали и не грабили. Он получил подобную бумагу от старших офицеров штаба и на радостях начал раздавать офицерам и сёстрам милосердия рекламные открытки с изображением отеля «Дессауэр Хоф».