— А мне понравилось в самом восточном краю Германии. Летние каникулы перед выпускным классом я проводил здесь частным учителем. Меня позвали работать в посёлок Другенен, это по дороге из Кёнигсберга в Раушен. Такого волшебного лета я никогда еще не видел, спелая пшеница на полях, чистая вода в озёрах и море, и девушка, в которую я влюбился, с пшеничной копной волос на гордо посаженной голове. Я влюбился и в полуостров Земланд. Съездил в Кёнигсберг, зашёл в университет, и он произвёл на меня сильное впечатление. Так я и решил учиться в Альбертине. На следующий год стал студентом в Кёнигсберге.
Юрген рассказывал свою университетскую историю, и лицо его светилось вдохновением, да и сам он обрёл уверенность, какой совсем не излучал в солдатском своём обличье. Осмелев, он спросил фельдфебеля, кем бы он хотел стать, если бы не война. И к своему удивлению, Курт, который всё, что касалось его юношеских, да и теперешних мечтаний, держал глубоко в себе, подробно рассказал этому мальчишке-студенту о своих так и не сбывшихся планах, о любви к животным и мечте стать ветеринарным врачом. Заговорили о том, почему такие мечты не сбываются, а начинается война, о которой большинство солдат и не думало. Да и как желать войны немцам после страшных лет прошлой. Однако какая-то сила затянула в воронку войны миллионы людей по их воле, или против их воли, или по некой сверхволе, генерируемой мистическим холериком. А может, это биологическая особенность человеческой породы: легче и быстрее всего мужчины объединяются для убийства других мужчин.
Через день они уже собрали кое-какие данные по русской батарее. Сколько солдат и офицеров разместились в посёлке, где и какие стоят пушки, распорядок дня. Наблюдатели попривыкли к своим подопечным и даже завидовали им. Особенно когда три раза за день точно, как по часам, русским подавалась горячая пища, а они здесь мерзли и сидели на скудном пайке. Особенно это злило Петера. Как-то в обеденное время Курт поднялся на башню. Наблюдение вёл Петер. Смотрел он не в бинокль, а в прицел снайперской винтовки. Курт забрал винтовку, аккуратно положил на место.
— У тебя есть бинокль и стереотруба, вот в них и смотри. Нечего трогать винтовку. Не для этого она.
— Что ты носишься с этой пукалкой? Винтовка как винтовка, не золотая. Как далеко она хоть стреляет-то?
— Бестолковый ты кадр для военной службы. Это одна из лучших снайперских винтовок, да ещё специально доработанная. Из неё как-то русского офицера под Сталинградом за два километра достали. Вдобавок мне по наследству к ней специально снаряженные патроны достались. Так что до того дальнего сарая добьёт.