— Отчего же мы тогда не пристрелим русских офицеров?
— Во-первых, у нас нет такой задачи. Нам надо просто наблюдать и докладывать в штаб. А во-вторых, чтобы стрелять на такое расстояние, тренироваться надо. Просто так не попадёшь, то ветер пулю снесет, то человек сдвинется. Тонкое это дело. Винтовку не трожь.
Теперь Петер смотрел за русскими в бинокль. Те выкатили из-за угла дома передвижную кухню, и пожилой русский повар приступил к раздаче еды солдатам, выстроившимся к нему в очередь. Грязно выругавшись, Петер зло прошипел:
— Пристрелить бы этого старого русского дурака прямо на раздаче, чтобы мозги прямо в кашу вытекли.
Курт сильно ткнул зубного техника в бок, велел следить внимательнее за русскими и полез вниз — отдыхать после своей смены.
— 17 —
Последние дни 1944 года
На четвёртом году войны, в самый её разгар, два месяца спокойной, почти мирной жизни — такого и представить себе невозможно. Просыпаться не в сырой землянке, а в тёплом доме, в чистой постели на простынях, а не на деревянных нарах. А то ведь месяцами спали не раздеваясь. И вот избаловались в этой Пруссии. Ни одной боевой стрельбы, только учебные упражнения. Сколько может ещё продлиться такая курортная жизнь? Марк Каневский, командир лучшей батареи в артиллеристском полку, проснулся поздно и уже минут десять нежился под тёплым одеялом. По всему чувствовалось, что эти последние, самые последние спокойные денёчки заканчиваются. Жизнь в батарее была отлажена, и сегодняшний день комбат выделил для своих личных дел. Накануне, включив какие-то свои женские связи, Рита дозвонилась из Шталлупенена до штаба полка и передала, что к обеду приедет к нему в батарею и останется до следующего дня. Приезд Риты окончательно создавал полную иллюзию мирной жизни. У него появилась настоящая семья, такая, какой он её и представлял, вспоминая семейную жизнь родителей. А ещё через несколько месяцев у них с женой, так он теперь называл Риту, родится ребёнок, и он станет полноценным семейным человеком. Хорошо, чтобы и войне к этому моменту пришёл конец. Последние дни эти мысли постоянно крутились в голове у комбата, чуть охлаждая его горячий, воинственный нрав.
Завтракать комбат отправился на кухню, удобно разместившуюся поблизости, в доме по той же улочке. Все батарейцы уже поели и разошлись по местам, согласно утреннему наряду. Повар, обстоятельный, хозяйственный мужик Иван Павлович, готовил обед. Ему помогали два солдата, чистили картошку, топили печь, возились с посудой. Иван Павлович, кормивший батарею уже второй год, досконально знал привычки комбата и, не спрашивая, принёс ему завтрак. Капитан ел не спеша, смотрел в окно на мощёную поселковую улицу, на соседний двор, где перетаптывались курицы и петух, сбережённые солдатами.