Раймунд Ажильский
Между тем все чаще стали приходить вести об идущем на помощь неприятелю войске. Эти известия приносили нам не только армяне и греки; жители города сообщали то же самое. Поскольку турки занимали Антиохию вот уже как четырнадцать лет, то, имея надобность в слугах, брали молодых армян и греков и обращали их в свою веру, давая им жен. Но эти юноши, как только им предоставлялся случай, перебегали к нам вместе с лошадьми и оружием. Когда слух о прибытии помощи нашим неприятелям распространился, множество робких людей из нашей среды, равно и армянские купцы, начали в страхе убегать из лагеря. В это же время мужественные рыцари, рассеянные по замкам, возвратились к войску и стали хлопотать о покупке оружия и приведении его в порядок. Таким образом, когда малодушие одних заставляло бежать из лагеря, а люди храбрые, всегда готовые подвергаться опасности вместе с братьями и за них, старались соединиться с войском, один из отуреченных юношей, живший в городе, известил наших князей через посредство Боэмунда, что он может сдать нам крепость.
Князья, посовещавшись, отправили Боэмунда [Тарентского], а также герцога Лотарингского [Готфрида] и графа Фландрского [Роберта] посмотреть, что можно сделать. Они подошли в полночь к одной из городских башен, и тот, кто был готов сдать крепость, послал к ним вестника, который сказал: «Подождите, пока стража не пройдет с фонарем». Ибо трое или четверо ходили всю ночь по стенам с фонарями, чтобы поддерживать внимание стражи. После того наши, приблизившись к стене и установив лестницу, начали по ней взбираться. Первым был франк по имени Фульгер, брат Буэлло Шартрского, бросившийся вперед с неустрашимостью; за ним следовал граф Фландрский, который позвал к себе Боэмунда и герцога. И пока они так торопились, поднимаясь друг за другом, лестница надломилась. Тогда те, которые уже успели подняться, спустились в город и побежали открыть калитку в стене. Все наши вошли в нее сразу же и не брали никого из попадавшихся навстречу в плен. Когда начало светать, они подняли громкие крики; весь город пришел в ужас от небывалого шума, а женщины и дети расплакались. Наши воины, находившиеся в укреплении графа Тулузского [Раймунда] и располагавшиеся ближе всех к городу, проснулись от крика и говорили друг другу: «Это идут на помощь врагу!» На что другие отвечали: «Нам кажется, что это не крики торжества». Между тем сделалось совершенно светло, и на южном возвышении города показались наши знамена. Жители пришли в смятение, увидев наших воинов над собою; одни старались убежать воротами, другие устремились в пропасть; никто не оказывал сопротивления, ибо Господь помутил их рассудок. Для нас было приятно зрелище, когда те, кто защищали Антиохию против нас, не могли теперь сами уйти из города; если кто и пытался бежать, то все же он не спасался от смерти. Между тем произошел случай для нас утешительный и поистине приятный. Некоторое количество турок, бежавших через пропасти, отделявшие гору от северной части города, и искавших спасения, встретились с нашими. Принужденные отступить, турки были опрокинуты и снова обратились в бегство с такою поспешностью, что все попадали в пропасть. Для нас было истинным восторгом смотреть, как они летят вниз, но мы с сокрушением отмечаем также гибель тридцати лошадей в этом деле.