Баламут мельком глянул на недвижное тельце чатури и досадливо поморщился.
– Да нет, в обмороке. Я так и думал… все эти его знания, которыми он столь кичится, – никакие, к черту, не знания! Ты сам сейчас видел – на него попросту нисходит. Такое бывает с нашими провидцами… хвастун вещий! Не бойся, очнется и начнет хамить как ни в чем не бывало… у, райское дерьмо!
– За что вы так на него?..
– За что? За то, что он платит за свою паршивую свободу судьбами ни в чем не повинных людей!
Они посмотрели друг на друга.
– И как я и говорил, – медленно сказал Баламут, – от знаний его мало радости. Кто из нас возьмется спровадить Хораса в мир иной на таких условиях – ты или я?
– Н… не знаю… – бледнея, ответил Овечкин и отступил на шаг.
Баламут окинул взглядом стены их тесного узилища.
– Только не я, – сказал он с плохо скрытым бешенством в голосе. – Я должен доставить принцессу домой… и я никому не доверю ее!
Михаил Анатольевич хотел было напомнить, что для этого надо сначала выйти отсюда, но передумал. Чувствуя вполне понятную слабость в коленях, он посмотрел с тоскою на все еще неподвижного чатури и поежился.
– Может быть, Никса… – неуверенно начал он.
– Что – Никса? – резко спросил Баламут.
Михаил Анатольевич сглотнул вставший в горле комок.
– Я подумал… может быть, Никса все-таки сумеет победить Хораса…
– А может, и нет, – так же резко бросил Баламут. – Ты же слышал!
Михаил Анатольевич ничего не успел сказать больше, ибо в этот момент снова загремели отпираемые замки, и железная дверь распахнулась.
– Овечкин, – сказал стражник, являясь в дверном проеме и загораживая его весь своими квадратными плечами. – Тебя требует хозяин.
Принцесса Маэлиналь и ее верная спутница Фируза были препровождены стражей в парадные покои, мрачность которых едва ли могли скрасить ковры, устилавшие каменные полы, и огромный, ярко пылавший камин, занимавший почти полстены.
Девушки встали подле камина, принцесса выпрямила спину, вновь обретая королевскую осанку и величие. Фируза, глядя на нее, попыталась приободриться тоже. Маэлиналь улыбнулась ей.
– Что ж, друг мой, кажется, сейчас мы наконец все узнаем, – спокойно сказала она.
– Разве ты не боишься, Май?
– Боюсь, конечно, – отвечала принцесса и слегка повела плечами, словно ей сделалось зябко.
Фируза посмотрела на нее с невольным восхищением. Только легкая бледность и выдавала внутреннее напряжение Маэлиналь… а у нее самой от страха дрожали руки и ноги.
– Ты думаешь, он… это чудовище, – сказала она, содрогнувшись, – и есть тот, кто затеял твое похищение из Данелойна?