Насмешливая улыбка по-прежнему кривила губы Хораса.
– И вы так серьезно относитесь к этому вздору? Нареченная невеста… даморский принц… опомнитесь, сударыня! Где даморский принц? Где вы? Кто стоит перед вами?
– Я в плену, – сухо сообщила ему принцесса. – А передо мной стоит негодяй, для которого не существует понятий чести и благородства.
Фируза нервно схватила ее за руку, а Хорас едва сдержал смех.
– О! Не существует, это вы заметили верно. Но послушайте… Сейчас вы в плену, конечно, но завтра же плен ваш может обернуться свободой, масштабов которой вы даже представить себе не можете, дорогая Маэлиналь!
Он оттолкнулся от спинки стула, выпрямился, и насмешливое выражение на его лице мгновенно сменилось почти фанатичной серьезностью.
– Я – тот, кто стоит выше всех принцев и королей, владеющих жалкими клочками земли по разным закоулкам Вселенной! Сила моя превосходит силы всех армий мира. И я предлагаю вам царство, с которым ничто не может сравниться, и власть, которой ничто не может противостоять, – саму Вселенную и могущество вольного духа! Я…
Он умолк, потому что принцесса подняла руку.
– Вы слишком щедры, – холодно сказала она. – Может, вы и вправду так всемогущи, сударь, но я – всего лишь слабая женщина, и с меня довольно жалкого клочка земли под названием Айрелойн, а также сознания того, что брак мой с ничтожным принцем дарует спокойствие и мир нашим подданным. Благодарю вас, но я отказываюсь от вашего предложения.
Хорас некоторое время смотрел на нее молча, потом медленно, недобро улыбнулся.
– Неужели? Что ж, я могу поверить, что истинного честолюбия вы лишены. Жаль, но поговорим тогда о другом, моя маленькая принцесса, – о вашей душе… о вашем сердце. Я, разумеется, видел принца Ковина. Он очень похож на своего отца, короля Редрика, завистливого и мелочного человека, коего отнюдь не красят недостаток ума и вечная подозрительность. Я сказал бы даже, что он – вылитая копия своего отца. Сможете ли вы полюбить его, принцесса Май, вы – чудо среди женщин, в одном только имени которой сливается дыхание весны со сладостью лесной ягоды? Подумайте, любовь…
И вновь принцесса перебила его.
– Любовь – не предмет обсуждения для тех, кто правит государствами, – сказала она торопливо – может быть, чуть-чуть слишком торопливо.
– Неужели? – повторил Хорас с той же недоброй улыбкой. – Неужели? А между тем я видел кое-что… я видел ваши глаза, когда вы смотрели на меня… на того меня, кем я буду, может быть, уже завтра!
Глаза принцессы чуть сузились, и в них мелькнуло беспокойное непонимание. Фируза же, которая трепеща слушала весь этот разговор, уставилась на Хораса с откровенным недоумением.