– Да, – продолжал тот, наслаждаясь произведенным, хотя и не слишком ярким эффектом. – Возможно, уже завтра я навсегда приобрету образ молодого короля, при виде которого вы, принцесса, кажется, забыли на время о слове, данном принцу Ковину, и об управлении государством… И это будет не ложное обличье, в каком я стою сейчас перед вами, нет, это будет подлинная плоть – крепкие сильные мускулы, теплая кожа, живые уста и нежные руки… и все это может быть вашим, о, моя красавица! И никто и никогда не сможет упрекнуть вас в нарушении обещания. Стоит только забыть свою глупую честь, и я подарю вам любовь, которой вы еще не знали… вы ведь еще не любили, Маэлиналь, правда?
Подлинное беспокойство проскользнуло на этот раз в его голосе. Но принцесса как будто не слышала ничего, глядя на собеседника с ужасом.
– Не понимаю… вы – сам дьявол?
– Вы никого не любили, Маэлиналь? – повторил Хорас несколько резче. – Меня заверили, что это так… что ни один мужчина еще не касался вас. Это слишком важно для меня!
– Замолчите, – в негодовании сказала принцесса, отворачиваясь. – Как… как вы смеете!
– Я смею все, сударыня…
– Оставьте этот ужасный разговор! – Она снова повернулась к нему, и глаза ее метнули молнии. – Вы не получите моего согласия, какое бы обличье вы ни приняли, хотя бы и ангельское. Я скорее умру, чем стану вашей женой!
– Вот как. Что ж, я сказал уже, что могу обойтись и без вашего согласия. Жаль… вы казались мне куда более живым человеком, состоящим не из одних только кодексов чести. Пожалуй, из вас выйдет слишком холодная жена. Хотя это придает мне уверенности в том, что чистоту вы сохранили…
– Избавьте меня от ваших гнусностей, сударь! Я не желаю больше говорить с вами. Уверены вы можете быть лишь в одном – брачное ложе станет для меня ложем смерти, ибо у меня остановится сердце от одного только отвращения к вам, еще до того, как вы успеете меня коснуться!
Хорас непочтительно оскалился.
– Не думаю, чтобы зеленоглазый король был вам так уж противен, любовь моя! И умереть я вам не дам, не надейтесь.
– Мне нет дела ни до каких королей! Я возненавижу любого, кто встанет между мною и моим королевством, ибо благополучие Айрелойна – единственная цель моей жизни. Я – принцесса айров, и, может быть, вы лучше поймете, что это значит, если я скажу, что даже и самый безродный айр с радостью умрет за свою страну!
Хорас все смотрел на нее и улыбался, и в улыбке его неожиданно появилось что-то такое, отчего принцесса вдруг запнулась и побледнела еще больше.
– Ах, как вы ошибаетесь, дорогая моя, – сказал он почти нежно. – Я, например, знаю кое-кого, и даже из не слишком безродных айров, кто продаст весь ваш Айрелойн с потрохами, и не так уж много запросит… продаст, продаст! Но не будем об этом.