– Не сбежишь, – промурлыкал он вслед Доркину, не скрывая злорадства. – Никуда не денешься, дурак. И стражу обольстить тебе не удастся, как ты, возможно, надеешься. На здешних молодцов не действуют остроты, над которыми смеются короли.
– Мне и самому давно уже не до смеха, – равнодушно заметил Баламут. – А ты, похоже, немало обо мне знаешь.
Он приник к следующей бойнице.
– Я знаю все! – гордо заявила невыносимая тварь.
– И поэтому ты здесь?
Баламут пытался просунуть хотя бы голову в узкую щель, ибо за ней можно было разглядеть кое-что поинтересней – кусочек крыши, над которой возвышалась башня, – но голова и та не пролезала. Должно быть, поэтому вопрос его прозвучал совсем уж безразлично.
– Да, будь ты проклят! – раздражившись, крикнул человечек-птица. – Поэтому я здесь!
– Что ж, это, должно быть, весьма захватывающая история.
Доркин стряхнул пыль с ушей и направился к последней бойнице, даже не глянув в сторону клетки. Рядом с нею находилась дверь, окованная железом, и судя по виду из окошка, вела она непосредственно на крышу. Некоторое время Доркин обозревал этот вид – просторная крыша, с четырьмя башнями по углам, покрытая черепицей. Больше ничего. Затем он без всякой надежды потрогал дверь, вздохнул и отвернулся.
– Ни табуреточки, ни хотя бы горсточки соломы, – горестно сказал он, пристраиваясь на полу у стены. – Добрый у тебя хозяин. Щедрый и гостеприимный.
Ответом ему послужило холодное молчание.
– И кормит он своих постояльцев, похоже, желчью и ядом, – продолжал Баламут, поудобнее вытягивая ноги. – Но ты выжил, как я погляжу, на таком рационе. Может, и я выживу.
– Недолго тебе осталось жить, – злорадно сообщили из клетки. – Полагаю, денька три, не больше.
– Что ж, значит, мне повезло. В иных случаях лучше быть убитым за ненадобностью. Тебе-то, как погляжу, не пошло на пользу твое всезнайство. Или, может, я не прав, и ты всем доволен? Ты состоишь в шпионах у своего хозяина или просто служишь ему источником знаний?
– Я в плену, как и ты, – оскорбленно напомнил пернатый человечек и скрестил ручки на груди.
– Да? И как же ты попал к нему в плен?
Ответом было весьма ядовитое:
– А ты?
– По глупости, – после некоторого размышления ответил Баламут. – И от чрезмерной самонадеянности.
Человечек-птица смерил его недоверчивым взглядом.
– И ты так легко признаешься в этом?
– А что же еще остается делать? – Баламут усмехнулся. – Ужели врать, что причиной моего пленения послужила моя необыкновенная осмотрительность? То-то было бы странно! Нет, и на старуху бывает проруха…
– А коварство врага? – сердито осведомился его собеседник. – А сети, сплетенные с применением соблазна?..