Рябиновая ветка (Стариков) - страница 144

Василий Иванович быстро обернулся на этот голос и увидел молодого рыбака.

— Два раза пытались, а в третий?

Не оглядываясь, он быстро пошел к лодкам.

Несколько сильных рук рывком сдвинули с песка лодку и потянули ее к воде. Черкашин вскочил первым и сразу схватился за весло. Под дружными ударами весел лодка оторвалась от берега и заплясала на волнах.

— Навались!.. — звонко крикнул один из рыбаков. — Навались!

Но волны и ветер отбрасывали лодку, она почти не двигалась. Рыбаки с красными от усилий лицами гребли молчаливо и яростно.

— А ну, ребята! Дружно!.. — опять звонко крикнул кто-то.

И этот простой призыв прибавил каждому силы. Берег стал удаляться.

Оглянувшись, Черкашин увидел впереди лодку Харченко. Весла взлетали над водой, как крылья большой птицы. «Молодец! — подумал Черкашин. — Отважное сердце!..»

Метр за метром люди упрямо пробивались к острову, и в сердце Черкашина рождалось то самое чувство, которое охватывало его в холодных снегах Финляндии, среди угрюмых каменных развалин Сталинграда, чувство глубокой любви к людям, радости быть среди них. Он слышал сквозь свист ветра и шум воды тяжелое дыхание людей, скрип уключин и глухие удары весел и знал, верил, что остров приближается.

Черкашин увидел слева остров, все кипело вокруг него.

Две лодки почти одновременно пристали к острову. Черкашин увидел, как выскочил из своей лодки и погрузился по пояс в воду Харченко, как он схватился за борт, не давая волнам отбросить лодку в пролив. У него было измученное, но счастливое лицо.

— Пробился парень! — восхищенно крикнул рыбак.

Следуя примеру Харченко, рыбаки прыгнули в воду и тащили лодку среди нестрашных теперь волн.

Харченко увидел Черкашина, на миг смутился, потом резким движением отвел со лба пряди мокрых волос и с вызовом сказал:

— Опять проштрафился, товарищ начальник!

Черкашин только сжал его плечо и толкнул вперед.

Оступаясь на гладких выточенных камнях, Харченко побежал к геодезистам. Навстречу ему, покачиваясь под ударами ветра, медленно шла Зоя.

1953 г.

С высокой скалы, где стоял стеклянный фонарь маяка, смотритель Никита Алексеевич увидел на светлозеленой воде пустынного моря темную точку — моторную лодку. Она беспомощно болталась на волнах, удаляясь от берега.

Небо над Байкалом было ясное, но все чаще налетали порывы холодного воздуха — гонцы осеннего «горного» ветра. За границами залива, защищенного от ветра лесистыми горами, волны уже бежали в открытое море, вода поседела.

С маяка далеко виднелась узкая извилистая береговая линия. Бездымным, легким и желтым пламенем светились лиственницы, среди темной зелени кедровника яркими пятнами ягод выделялись рябиновые деревья. Вдали, на восточном берегу Байкала, розовели снежные вершины Хамар-Дабанского хребта. Никита Алексеевич, обеспокоенный, еще раз взглянул на лодку и стал поспешно спускаться по деревянной крутой лестнице.