— Звериный Бог вовсе не тот, что мы о нём думаем, — сказала она, смотря на только что нарисованный рисунок. — Я больше ему не доверяю. Наш отец он… — На этом моменте девочка несильно запнулась, а на её лице проскочила очень лёгкая улыбка. — Знаешь, он приставил ко мне охрану. — Сказала она, чутка повеселев. — Даже когда я была маленькой, никто из них не мог меня поймать. Сейчас я лишилась всех своих сил, но все они остались такими же бесполезными. Обмануть их и сбежать было так же легко, как и всегда до этого…
Вновь запрокинув голову, девочка в третий раз обратила к небу мечтательный взор, а её улыбка медленно сошла с её лица, вернув на него выражение беспомощности.
— Кажется он хочет меня схватить, — сказала она, совсем уж грустным голосом. — Служить этому богу для них важнее всего на свете. Они говорят, что я должна продолжить то, что начала ты. Должна верить в высшую волю и беспрекословно ей подчиниться. Чувствуя великую гордость за предоставленную мне честь. Но знаешь… кажется, я чувствую, что все вокруг вдруг стали дураками. Как будто всё, во что мы с тобой верили, уже давно исчезло, но никто этого даже не заметил.
Вновь погрузившись в молчание, девочка на некоторое время закрыла глаза.
— Такое ощущение, что стоит мне этой воле подчиниться, и я тут же исчезну… — Сказала она. — Так же, как и ты. Как будто все боятся признавать, что весь мир вокруг нас — неправильный. Я боюсь, что больше не могу поверить даже своей семье. Наш отец… дедушка… даже мама. Все они уже не такие, какими я их помню раньше.
Опустив к земле правую руку, она осторожно коснулась пальцем своего рисунка и подправила на нём несколько граней.
— Я… больше не знаю, что мне делать… — Сказала она очень тихим голосом. — Скажи, сестра… как я должна поступить?..
Лёгкий пустынный ветерок вновь подхватил её слова и закружил над песком, унося её голос в сторону пустыни. Резким порывом он ускорился всего на одно мгновение, сорвав с головы девочки серый капюшон, и, вместе с этим, с нескольких близлежащих кустов на землю слетели уже желтеющие листья. Два из них, на теле которых едва-едва проглядывала желтизна, упали прямо на нарисованное на песке лицо.
Вернув на голову свой головной убор, девочка опустила взгляд и увидела свой собственный рисунок, слева и справа от которого теперь лежали два идентичных жёлто-зелёных листика, очень похожие на тонкие и длинные гоблинские уши.
— Точно… — улыбнулась девочка, смотря на этот нелепый и плохо нарисованный рисунок. — У меня есть друг, — сказала она, медленно положив на песок правую ладонь. — У меня всё ещё есть кто-то, кому я могу доверять.