Высокий мужчина почтительно поклонился судье и низким голосом произнес:
— Перед вами купец Линь Фан. Соблаговолите, ваша честь, перешагнуть порог моей жалкой лачуги.
Поднявшись по ступеням, хозяин и гость вошли в просторный зал, обставленный просто, но со вкусом. Они сели в кресла из резного черного дерева, и управляющий принес чай с кантонскими сладостями. Положенный по этикету обмен любезностями состоялся. Линь Фан говорил на языке северных провинций свободно, но с заметным кантонским акцентом. Беседуя, судья Ди разглядывал хозяина дома.
На вид ему было около пятидесяти. У него было худое, вытянутое лицо с жидкими усами и седой бородкой. Особенно судью Ди поразили глаза Линь Фана — странные, застывшие. Казалось, взгляд его двигался лишь с поворотом головы. Если бы не холодные, неподвижные глаза, было бы трудно поверить, что этот важный, вежливый господин был в ответе по меньшей мере за дюжину жестоких убийств. Одет Линь Фан был в длинное темное платье и расшитый кафтан, какие любят кантонцы, голову прикрывала простая шапочка из черного шелка.
— Я пришел к вам неофициально, — сказал судья Ди. — Мне нужно частным образом переговорить с вами об одном деле.
Линь Фан поклонился и произнес ровным голосом:
— Жалкий и невежественный торговец в вашем полном распоряжении.
— Несколько дней назад, — продолжал судья, — пожилая женщина из Кантона по имени Лян явилась в суд и рассказала длинную и бессвязную историю, в которой обвиняла вас в разных преступлениях. Я не смог понять, в чем же было дело. Позже мне сказали, что бедная женщина не в своем уме. Она передала мне сверток документов, которые я не дал себе труда прочитать, поскольку наверняка они заполнены причудами ее больного разума. К несчастью, закон не позволяет мне закрыть дело без хотя бы одного слушания. Поэтому я решил нанести вам дружеский визит, чтобы мы могли обсудить, как хотя бы внешне удовлетворить старую женщину, не теряя на это слишком много времени. Конечно, вы понимаете, что так обычно не делается, но пожилая женщина не в себе, а вы — человек с безупречной репутацией, поэтому я решил, что мои действия вполне оправданны.
Линь Фан поднялся и низко поклонился судье, чтобы выразить свою благодарность. Снова сев, он медленно покачал головой.
— Это очень грустная история. Мой покойный отец был лучшим другом покойного мужа госпожи Лян. В течение многих лет я делал все, чтобы продолжить, больше того, чтобы укрепить дружеские связи между нашими семьями, хотя временами это было мучительно. Я должен сообщить вашей чести, что если мои дела процветали, то дела семьи Лян шли все хуже и хуже. Отчасти это произошло из-за превратностей судьбы и бед, которые нельзя было предотвратить, отчасти из-за того, что у сына друга моего отца, Лян Хуна, отсутствовала деловая хватка.