Всё изменилось со времен этого изречения Флеминга. В свете текущих тенденций в сфере разведки мне нравится характеризовать это явление как закон интеллекта Нэнса Кисмет: «Совпадение требует тщательного планирования».
Чтение о взломе DNC поначалу не тревожило; хакеры также проникли в кампании Обамы и Маккейна в 2008 году. Взлом DNC был заслуживающим внимания, но не заслуживающим особого внимания, пока он не сопровождался двумя дополнительными событиями. Во время взломов я писал огромный фолиант о хакерах, связанных с ИГИЛ и Аль-Каидой, поэтому я был настроен на любую информацию о краже электронных данных. Затем 1 июня 2016 года один из моих друзей-военных хакеров заметил, что некая сущность, назвавшая себя Guccifer 2.0, открыла страницу WordPress и сбрасывала информацию, украденную в результате взлома DNC.
Guccifer 2.0 утверждал, что он получил все взломанные материалы от DNC и будет публиковать их через свою веб-страницу. Имя Guccifer задело нерв, поскольку настоящий Guccifer, плодовитый румынский хакер, только что был экстрадирован в Соединенные Штаты. Guccifer 2.0 был подражателем, причем очень ленивым. Мой сверхподозрительный интеллект начал работать, и игра в многомерные шахматы началась.
Две недели спустя Стив Биддл, писатель по вопросам национальной безопасности в язвительном интернет-журнале Gawker, опубликовал весь файл оппозиции Дональда Трампа с серверов DNC. Сразу же вступили в силу и изречение Флеминга, и закон Нэнси. Не было возможности, чтобы самый разрушительный (и скучный) файл взлома DNC был «случайно» выпущен за несколько недель до съезда Республиканского национального комитета. Это было прямо из политического пособия Карла Роува: публиковать критическую информацию заранее, хранить неверную информацию до тех пор, пока она не станет подходящей. Еще более поразительным было то, что в глобальном сообществе кибербезопасности распространилась молва о том, что взлом DNC и Guccifer 2.0 имеют повсюду российские отпечатки пальцев.
Я начал свою карьеру в морской разведке, когда поступил переводчиком русского языка в DLI, Институт оборонного языка. За годы до моего призыва на военно-морской флот я изучал историю политических интриг Советского Союза и КГБ, готовясь к карьере в разведке. Я и не подозревал, что два года самостоятельного изучения русского и четыре месяца ожидания в Президио Монтерея места в языковой школе приведут к тому, что я выберу совершенно другой язык. Меня назначили изучать арабский язык, затем я провел десятилетия, наблюдая за российскими государствами-клиентами Ливии, Сирии и Ирака, а также за их связями с европейскими террористическими группировками Red Army Faction, Action Direct, Ирландской республиканской армией и боевыми коммунистическими ячейками. . Независимо от того, какой была моя цель, КГБ бросал тень на каждый спектр моих операций. Всякий раз, когда мы выполняли миссию с участием Сирии, мы наблюдали за российскими крейсерами и эсминцами, направляющимися в Тартус, или за самолетом-разведчиком Ил-38 «Май», который преследовал нас и следил за погодой за советскими военно-морскими частями в заливе Соллум у стоянки Египетско-ливийская граница. Русские «нелегалы» - тайные офицеры разведки - будут пытаться пристроиться к нам, как пиявки в захудалых стриптиз-клубах Неаполя или блевать на улицах марсельского квартала красных фонарей. Мы ходили на ежемесячные брифинги контрразведки, на которых объяснялось, как КГБ вербовал сотрудников и как они манипулировали даже молодыми солдатами, моряками или морскими пехотинцами самого низкого уровня с помощью гетеросексуальных и гомосексуальных «ловушек».