Лариса невольно отступила на шаг и едва слышно спросила:
— А вы… откуда знаете?
— А я все знаю, входи девочка, Сашка и ты входи. Ступайте сразу в горницу, там пирог и чай, я вас уж часа три дожидаюсь. А ты, Анютка, постой со мной, разговор есть!
— Странная она, — прошептала Лариса, проходя в дом, — но сразу видно, что хорошая.
Авдотья подождала, пока молодые в дом войдут, и зашептала так, чтобы только Анна и слышала:
— Привела ко мне куклу с человеческим лицом, смерть мне привела! Чем думала, чем, Анна? Силу использовала? Гордись! Да только судьбу поломала обоим!
— Бабушка, — попыталась оправдаться женщина, — я же как лучше хотела?
— Как лучше? — Авдотья веник схватила, по ногам ударила, и не больно, а до слез обидно. — Как лучше? Когда ко мне мать твоя приходила чтобы тебя с Борисом повязать, она тоже как лучше хотела! Да только я умнее была, отказала сразу! И ведь живешь теперь, мужем обласканная всем подругам на зависть, а у девчонки счастье украла!
— Не украла, а дала, — оправдаться хотела, — Саша ее любит, вот малыш будет… И не такой мой Сашка, чтобы плохим был, он за нее жизнь отдаст.
— Ах ты, гусыня глупая, — едва не взревела Авдотья, — да с силой Лариса, с силой! Не лег твой приворот, хоть и делала, как я учила! Черный приворот он на всю жизнь делается, да только если судьбу ломаешь, если ведьму с нелюбимым связываешь он сгореть может! А когда сгорит неведомо! Может пять лет, а может десять, но только проснется она однажды, на мужа посмотрит постылого да и уйдет.
— Дети будут, — упрямилась Анна, — дом богатый будет, не уйдет никуда. А там и новый наложу?
— На что? — уже закричала Авдотья, а затем тихо совсем, — Сгорит приворот, Анюта, сгорит, понимаешь? А вместе с ним у нее и чувства сгорят, глаза у нее пустые сейчас уже, кукла она, Аня, кукла с человеческим лицом! Похоронила ты душу ее, нет ее теперь. Беда может быть! Чем же ты думала, внученька? Хоть бы спросила, хоть бы приехала… Эх, да чего уж теперь.
Анна вошла во двор, обняла бабушку, тихо заплакала.
— Ну не реви, будет тебе… жизнь она длинная. От себя не отпускай, живите вместе, а там… Не изменишь уже ничего, детям потом мать заменишь, чего уж тут…
— А Саша? — испуганно спросила Аня.
— А что Сашка… коли сейчас так за год успокоился бы, а так… Рядом будешь, поддержишь…
А на утро бабушка Авдотья представилась. Аня Ларису и Сашу к соседям отправила ночевать, а сама три ночи отчитывала. Да стояла на коленях, и слезы не переставая по лицу текли… И ведь сама виновата, не обвинить никого. Похороны как серый туман помнила. Толик рядом был, успокаивал, а Лариса… она как на кладбище вошла, так точно — кукла с человеческим лицом.