– Я и говорю – один, – упрямо повторила я. – Какая радость не жить полной жизнью, а существовать в качестве холодного сосуда для силы?
– Но жизнь-то в этом случае сохраняется, – растерянно промолвил маг, – пусть и в некотором роде ущербная, но зато не в пример другим долгая. К тому же все теперь мицару подвластно, любые его прихоти исполняются… если они, конечно, в пределах этого мира.
– Но какой толк от исполнения, если нет желаний? – недоумевала я. – А если вдруг что-то исполнится из живого состояния, то все равно не сможешь порадоваться его исполнению. И зачем тогда власть… интересно, все мицары повелевают миром, или это Роже такой оригинальный? Им же все до лампочки должно быть.
– В легендах мицары все владели миром, это неотъемлемая часть инициации. – Тут Ллер задумался: – Если посудить, то это единственное, что им остается делать. На что еще тратить время, если и так все удается? Ты права – желаний уже нет. Но остаются намерения, которые требуют исполнения, как неиспользованные сгустки магии. А мицар физически не может просто откинуть их, он должен использовать даже крохи своей новообретенной силы. Поэтому, даже если ему уже давно все равно, как будет происходить развитие мира, допустим, он все равно будет действовать так, как хотел. Этот дар одновременно и страшное проклятие.
– Ладно, – взмолилась я, прижимая платье. – Хватит страшилок на ночь. Только последнее хочу уточнить: если мицару действительно все равно, он скажет своим ищейкам, где находится жертва, если узнает, где она скрывается?
Цвак вздрогнул и внимательно посмотрел на меня:
– Нет, – нахмурившись, протянул он. – Ему это ни к чему: он дал приказ, пусть его другие и исполняют. По шее потом им даст за то, что справился бы сам быстрее.
Он поколебался немного, но все-таки ничего не спросил, за что я была очень благодарна цваку. Ходить в разодранном платье очень некомфортно, поэтому я решила провести небольшой эксперимент: подошла к океану и опустила в воду руки. Волна лизнула меня, словно пес любимую хозяйку.
Быстрая волна шлепнула ладонью о берег, окатывая кружевами пены, которая оставляла на коже блестящие капельки своих поцелуев. Мгновение, и я была уже облачена в тонкую прозрачную тунику до пят. Легкая ткань колебалась на ветру, переливаясь всеми оттенками синего и серого. Ллер крякнул в кулак и отвернулся, пряча смущение: ткань вышла уж слишком прозрачной.
Я укоризненно посмотрела на океан и покачала головой: мол, как не стыдно так хулиганить! Волны зашуршали под ногами, словно хихикая и обдавая миллионами брызг. Легкое сияние, и под туникой я ощутила нечто вроде комбинезона из более плотной ткани.