– Тогда ты становишься врагом этого мира, – просто, без малейшей угрозы в голосе, ответила Хен. – И Хранители призовут другое существо, чтобы уничтожить тебя…
– И так они тащат в этот мир всяких проходимцев одного за другим, – невесело усмехнулась я. – Предыдущий тоже не хотел, видимо, покидать этот мир. Я слышала ваш разговор в гостинице. Что, надоел поклонник? Надо было срочно избавиться от старой пассии? Даже не пожалела мне все свои силы отдать для его уничтожения.
Хранитель вздрогнула и уставилась на меня с подозрением: ну хоть какие-то настоящие эмоции на милом личике.
– А что случится, если я выиграю у следующего спасителя мира? – как бы невзначай уточнила я.
– Ничего, – нахмурилась Хен, отводя глаза. – Мир не рухнет…
Я хищно усмехнулась: счастье свое так легко не отдам! И бороться буду до последнего.
– Но, – Хранитель подошла ко мне вплотную. – Ты не умеешь управлять данными тебе силами. И очень скоро стихии завладеют тобой, подчинят твою волю, вырвутся на свободу, и тогда… ты ничего не сможешь исправить. Никто не сможет выдержать прикосновения к чистой силе какой-либо стихии.
Я побледнела: все, что говорила Хен, красочной картиной встало перед глазами. Я знаю, что такое стихия, я ощущала в себе бурю. И если верить Хранителям, то вполне возможно, что стихии, не терпящие контроля, правда завладеют моим телом. Та змея, что ласково свернулась вокруг и пока спит, в один прекрасный момент может запросто позавтракать своей хозяйкой, если решит, что голодна. И первыми жертвами станут самые близкие… Роже. При всей силе верховного мага я чувствовала, что анах бессилен против стихий.
Хен удовлетворенно кивнула, поняв, что я смирилась:
– Прощай, Мастер, – иронично усмехнулась она и, сложив ладони, подняла их над моей головой.
– Подожди, – торопливо крикнула я, увидев, как нарастает вокруг меня светлый кокон.
Свет померк, и я продолжила, глядя на себя уже в открытое зеркало шифоньера:
– Дай хотя бы попрощаться…
Вязкий скользкий туман обволакивал все вокруг. Я пыталась вырваться, я бежала, сломя голову, но не могла убежать отсюда. Этот туман держал крепко, и для этого ему абсолютно не требовались ни руки, ни оковы. Просто он проглотил мою душу, спрятал мое сердце, а пустое тело никуда не денется и так.
Иногда в тумане звучали до боли знакомые голоса, пару раз я даже пыталась рассмотреть смутные овалы лиц, но все это было где-то там. А здесь только одиночество, боль, страх. Страх так никогда и не вырваться из этого склизкого тумана.
Проснувшись утром, я привычно поежилась: этот сон сопровождал меня все долгие тяжелые пять лет. И каждое утро я практически на автопилоте встаю, иду в ванну, где под еле теплым, так как с утра на воду большой спрос, душем смываю липкие остатки кошмаров. Потом варю кофе и шагаю в студию: занятия, тренировки, снова занятия, выступления – все смешалось в разноцветный хоровод фальшивых сцен. А потом тоскливый одинокий вечер и опять туман вместо увлекательных сновидений.