Идея проста: слишком въевшаяся речевая роль немного «приподнимается», а на ее корни и суть не покушаемся. А уж если удается вместе с группой угадать какие-то пристрастия и они дополняют обновленный образ, совсем хорошо: какой профессор отказался бы от Сорбонны? Намеки же на то, что сердцу данного конкретного человека мило, так или иначе проскальзывают во время всех наших игрищ и обсуждений, и в удачных случаях такой «доводки» человек не только не сопротивляется предложениям, а с превеликим удовольствием их пробует. Есть ведь масса дизайнерских ходов, с помощью которых можно обыграть многое, если правильно подобрать аксессуары.
Вот еще пример: господин из аналитического отдела, речь сухая и четкая, никакой подвижности в суставах, голос тихий. Для типичной презентации в ее нынешнем веселеньком каноне все это просто гибельно. Ан нет, потому что, послушав сухаря-аналитика в нескольких выступлениях первого дня, мы обнаружили истинную золотую жилу – умение великолепно шутить, выдавая лаконичные формулировки с совершенно непроницаемым видом, а это, согласитесь, уже кое-что. А что если усилить вот эту неподвижность и сделать манеру совсем уже отстраненной, а в содержание как раз добавить соли и перца? Попробовали, получилось. Раз так, действуем дальше: в композиции выступления нужно больше интриги, тогда появляется энергия и любопытство аудитории, просто их источник будет не во внешней выразительности. Персонажем, «по мотивам» которого удалось создать обновленную речевую роль, оказался Шерлок Холмс – только не из нашего любимого кино с Ливановым, а литературный, как мы его себе представляем. Собранный, отстраненный, неожиданно делающий выводы, от которых слушатели приходят сначала в недоумение, а потом в телячий восторг. Немного, правда, пришлось повозиться с паузами, дающими отчетливость: тихий, но внятный голос человека, рассказывающего интересные, неожиданные и парадоксальные вещи, – элементарно, Ватсон!
Понятно, что для симпатичного усача нашлись образы полководцев, так что его стиль «милитари» уже не нужно было скрывать, а рассказ о стратегии продаж как о блестящей военной операции получился очень даже ничего.
С женщинами все немного сложнее: обыгрывать крепко «прилипшие» речевые роли через их более интересные и продвинутые аналоги трудно. И понятно почему: из военрука может получиться неплохой маршал, а что возьмешь с пэтэушницы? Ряды более интересных, успешных и ярких персонажей для женщин не так легко построить, «высокие» образцы редки. Но коли уж ничего не поделать с этой простоватой интонацией, то без Аллы Борисовны не обойтись. То есть – народная героиня, примадонна с окраины, ни бога, ни черта не боится, не стесняется, может и созорничать, с залом «на ты», над собой подтрунивает. Короче, острохарактерная. Чрезмерные вольности всегда можно подредактировать, но, тем не менее, оттенок лубочности, этакого «звездного кича» все равно лучше, чем развязно-подростковая интонация при стандартно-скучноватом содержании. Чем лучше? Тем, что «народность» шлягера – это жанр, где вовсю используется его яркость, простота и некоторая даже пародийность. А подростковая развязность – она не от хорошей жизни, а от смущения и неловкой попытки себя защитить и подбодрить.