Инспектор посмотрел на нас с леди Хардкасл.
– Это история из «Ведьминой погибели», – сказала я. – По крайней мере, ее главная идея.
– Но я не ограничился этой идеей, – сказал Орум. – Я придумал, что девушку убьют отравленным яблоком, что возлюбленный сойдет с ума и бросится с церковной колокольни, что охотник на ведьм… в общем все от начала и до конца. Все это были только мои идеи. Читэм стал делать наброски декораций, которые мы должны были построить. Он еще назвал их «специальными эффектами». Мы всю ночь строили наши планы.
– Но вы так и не поставили эту пьесу? – уточнил инспектор.
– Нет. Его предательство разрушило нашу дружбу еще до того, как мы приступили к постановке.
– Могу представить себе, как вы расстроились, когда эту же пьесу превратили в сюжет для фильмы, – подал голос инспектор.
– Нет, инспектор, не можете.
– И вы никогда не пытались совершить акт возмездия или потребовать расплаты?
– Инспектор, – рассмеялся Орум, – я живу идеями и творчеством. О каких «актах и расплатах» вы говорите?
– Но вы же сказали, что дали вашему дражайшему другу по физиономии.
– Ну да, но сделал это в сердцах. Я предпочитаю мстить, делая то, что делаю сейчас, – служа ему вечным укором. Я очень надеюсь, что этот невероятно нудный и скользкий тип каждый раз, увидев меня, вздрагивает от чувства собственной вины. В прошлом я пробовал действовать более открыто. Посылал ему письма, знаете ли, в которых пытался объяснить ситуацию, используя юридические термины, но он их игнорировал. А еще мне хотелось предать все это дело огласке, но это тоже ничего бы мне не дало. Ведь человек никогда не считает себя полностью виноватым. У него всегда найдутся какие-то оправдания своим поступкам. Но теперь, когда я знаю, как это выводит его из себя, я решил, что мое постоянное присутствие где-то неподалеку и то, что я превратился в ту самую пресловутую колючку у него в заднице, рано или поздно сделает свое дело.
– И, я полагаю, вы стараетесь как можно чаще попадаться ему на глаза, – предположил инспектор.
– Именно.
– Например, вечером во время первого показа?
– И во время второго тоже, – ответил Орум. – Маячил на заднем плане, улыбался, салютовал своим стаканом, – но близко никогда не подходил. Никогда не доставлял ему удовольствия вступить со мной в прямую конфронтацию. Никогда не позволял ему повернуть все с ног на голову и предстать в качестве пострадавшей стороны.
– Но вы подошли к Бэзилу Ньюхаусу, после того как ушел Читэм?
– Конечно. Мы с Бэзилом старые приятели. Он работал с нами с самых первых наших шагов в театре. Я ведь разошелся с Читэмом, а не с актерами. Хотел поздравить его с отличной игрой в моем произведении.