– Мы тоже пытались сделать нечто подобное, – сказал музыкант и повернулся к Скинзу. – Помнишь, как мы записывали пластинку с Роландом Ричманом?
– Это был кошмар, – рассмеялся барабанщик. – В помещении было больше техников в комбинезонах и с гаечными ключами в руках, чем музыкантов. А мы могли сделать только один дубль. Так что все утро мы репетировали эту чертову вещь. К тому моменту, когда включили оборудование, все превратилось в какую-то ерунду, безжизненную и лишенную всякого задора.
Барти согласно кивнул.
– Послушайте, – сказал Скинз, – вы ведь, кажется, сказали, что ваша мамаша выступала в мюзик-холле?
– Правильно.
– Ее звали Милли Селвуд, – вставила я.
– Милли… Не может быть! Мы с ней работали. Несколько лет назад мы провели пару месяцев в оркестровой яме в «Альгамбре». Ты помнишь, Барти? Это был классный балаган. Даже тем, кто сидел в яме, выдавали отличную одежду. А ваша матушка, она была просто великолепна. Пела как ангел. А за кулисами ругалась как портовый грузчик. Такое не забудешь…
– Да, это моя мамочка, – гордо согласилась Юфимия. – Ее боялись даже работники сцены.
– Так она продолжает выступать? – поинтересовался Скинз.
– Не так часто, как раньше, но формы не теряет.
– Но вы решили не идти по ее стопам?
– Она этого хотела, – пояснила актриса. – И папа тоже – он ее менеджер; но я унаследовала от нее внешний вид, а от него – музыкальный слух. То есть ему, храни его Боже, медведь на ухо наступил. Не может спеть ни одной ноты. Так что мне пришлось заняться актерством.
– С развитием кино мюзик-холлы будут терять аудиторию, – заметил мистер Читэм.
– «Кино»? – переспросила леди Хардкасл. – Ах да, понимаю. Какое очаровательное название… Мы все ломаем себе язык о «кинематограф», «синематограф», «живые картины», «живые картинки» и Бог знает что еще. А «кино» – это то, что надо. Надеюсь, что это слово приживется.
Мистер Читэм улыбнулся и поблагодарил ее наклоном головы. Я готова была поспорить на крупную сумму, что слово выдумал вовсе не он, но мне показалось, что спорить с ним по этому поводу будет не совсем учтиво.
Когда с супом и «валлийским кроликом» было покончено, Эдна и Дора убрали со стола и принесли чай и торт вместо пудинга. Дора, как всегда, молчала и только коротко кивнула в ответ на благодарность кинематографистов. Она намеренно проигнорировала Барти Данна, и он ответил ей тем же. Но я заметила, когда она принесла главное блюдо, как в ее глазах мелькнуло удивление от узнавания, и поняла, что девушка просто выпендривается.
С чаем и тортом покончили довольно быстро, беседа постепенно сошла на нет, и наши друзья из мира кино извинились и удалились в свой штаб в малой гостиной, чтобы окончательно обговорить планы на вечер. После того как они ушли, леди Хардкасл обратилась к музыкантам.