– Мне было семнадцать лет, когда я впервые встретилась с леди Хардкасл, – начала я свою историю. – Я работала горничной в одной лондонской семье, из которой она меня похитила.
– А я думал, что вы из цирковых, – прервал меня Скинз.
– Я рождена и выросла в цирке, – подтвердила я. – Но Ма захотела вернуться в Абердэр, когда Мамгу, моя бабушка, заболела. Вообще-то, она жила в местечке Кумдар, но об этой Богом забытой деревне никто никогда не слышал.
– Я и об Абердэре тоже никогда не слыхал, – вставил Скинз.
– Ну так теперь услышали, правда? Так вот, Ма взяла меня и мою сестренку-близняшку Гвенит с собой, но папа с братьями еще несколько лет продолжали работать в цирке. До тринадцати лет мы ходили в местную школу, а потом нам пришлось искать свое место в этом мире. Гвенит поселилась в городе и стала помогать в бакалейной лавке, в которой работала Ма. Но мне хотелось увидеть мир. Мы выросли, постоянно кочуя с места на место, и я не могла себе представить, как это я осяду в крохотном городишке на всю оставшуюся жизнь, даже если речь идет о таком восхитительном месте, как одна из валлийских долин.
– И вы переехали в Лондон? – предположил Скинз.
– Не сразу. Пару лет я проработала в Кардиффе в семье Уильямс. Там я многому научилась. Хотя было это совсем не просто. Я ведь привыкла поступать так, как мне заблагорассудится, а здесь мне пришлось подчиняться нудной рутине без конца и края. Поверьте мне, кухонная девушка – это вовсе не смешно. Но в доме была библиотека.
– Где вы могли сачковать? – опять перебил меня Скинз.
– Где я могла читать. Когда мы кочевали с цирком, мне нравились большие города. Обычно мы разбивали шатер на поле или в парке. А уже следующим утром я делала набег на центр города в поисках библиотеки. Там я проводила все дни, пока кто-то из цирковых не появлялся и не уводил меня оттуда. Они всегда знали, где меня искать. Так вот, когда мы, наконец, осели у бабушки, мне стало этого не хватать. Правда, в Мертир-Тидфиле появлялась некая передвижная библиотека. В доме же Уильямсов мне просто нужно было немного свободного времени. Больше всего его было, когда семейство уезжало, но и в другое время я тоже пользовалась любой возможностью. Мне тогда многое сходило с рук.
– Пока тебя не поймали, – заметила леди Хардкасл.
– После этого все стало намного проще. Я превратилась в личный проект мистера Уильямса.
– Он считал себя, как бишь это… филантропологом, что ли? – Скинз все не успокаивался.