От калитки, которая вела в сад Шафира, отошел Ромусь, не глядя на меня, как лунатик, перебежал улицу и скрылся в чужом саду. Я отлично знал, что он прячется за густым малинником и нахально наблюдает за мной.
— Ромусь, я уезжаю, — сказал я негромко.
Он молчал. Я различал очертания его согнувшейся фигуры за кустами.
— Ты не попрощаешься, Ромусь? Мы никогда больше не увидимся. Ты ведь ждал этого дня.
Он не мог удержаться и начал быстро сплевывать, но упрямо молчал. Тогда я вошел в наш двор, удивительно голый без забора, который ровными штабелями лежал возле сарая.
В моей комнате уже не было на стене картин, даже той, с зимним солнцем, предвещающим ветер, с санной дорогой и с тонкой березкой — сентиментальным кипарисом наших мест. Я вложил в мой зеленый дорожный мешок на самый верх ненужный мне сегодня брезентовый плащ, затянул шнурок и остановился посреди комнаты. Не знаю почему я бросил мешок и, будто подталкиваемый какой-то невидимой рукой, вышел на веранду. На веревке трепыхалось от ветра белье. Я узнал простыни Корсаков, праздничную рубашку пана Ильдефонса. Они готовились к дороге, как к последнему причастию.
Я постучал в дверь, к которой был приколот, вместо визитной карточки, пучок засохших цветов. Никто не отозвался, я нажал ручку двери и вошел внутрь.
Я никогда здесь не бывал, не видел этой комнатки, украшенной сувенирами мечтательно-взбалмошных девиц. Ленточки, красивые веточки, сорванные на прогулке, засушенные цветы в бутылках и за фотографиями. Соломенная шляпа и какой-то святой с красными от губной помады ступнями. А рядом с тахтой, на столике, целый таинственный арсенал — свидетельство женской тоски и бабьей надежды. Лаборатория подделки. Святилище возвышенного обмана. Открытые и неплотно закрытые баночки с кремами и мазями, напильнички, шпильки для волос, бигуди, пинцетики, фиксатуары и искусственные ресницы, шампуни и лекарства в бутылочках с розовыми полосками рецептов, пилюльки от всяких недомоганий и блестящие клипсы, окурки с кровавыми мундштуками и чулок со спустившейся петлей.
Я услышал плеск воды за цветной ширмой.
— Здравствуйте, Регина. Я не мешаю?
Она вышла из укрытия в длинном халате, держа в обеих руках сноп мокрых волос.
— Ах, это вы, — сказала она. — Извините, я в таком виде.
— Мне хотелось с вами попрощаться. Именно с вами.
Она улыбнулась и опустила глаза.
— У меня такой беспорядок. Не следует выдавать мужчинам наши секреты.
— Я уже постиг законы этого обмана.
— Вы надо мной смеетесь.
— Нет. Как раз я одобряю.
— Жаль, что вас не будет на моей свадьбе.