– Могу приказать «на поражение», – донесся до него так же внезапно стихший, как до этого гаркнувший, голос Рэда. – Семь из десяти, по недвижухе – попадет.
Понимание того, что тревога учебная, пришло не сразу.
– …, Сталкер! – высказался Кирилл. Поднялся из грязи, стряхивая с комбинезона ошметки глины. – Выбрал, тоже, погоду.
Рэд его, как водится, не услышал.
– Герман, – попросил он. – Вот представь – не его Толян предъявил бы, а меня или еще кого из наших. Вот что бы ты тогда делал?
– С тобой разобрались бы как-нибудь, – буркнул Герман.
Рэд удовлетворенно кивнул:
– Окей. Вот и давай разбираться.
«Разбирательство» состоялось тут же, средь хлещущего ливня, сопровождаемое недовольным ржанием лошадей – животные пытались объяснить, что погода им не нравится.
Когда до Кирилла дошло, что для того, чтобы Толян оставил в живых и отпустил из плена Джека, Олесю и Гарри, сдаться на милость диктатора придется ему самому, сердце ушло в пятки.
Даже понимание того, что в очередной раз оказался наивным дураком, и если б не подоспевший Рэд, Герман просто, двинув его по башке и накачав наркотой, отвез бы во Владимир, где ничтоже сумняшеся сдал с рук на руки Толяну, в тот момент не возмутило. Все это Кирилл обдумывал позже, уже находясь в плену, то беснуясь, то ища Герману оправданий. А тогда, после простых слов Германа: «наших сожгут, не выбраться им по-другому», – немедленно сам собой включился укрепившийся за время скитаний в расчетливости мозг и быстро прикинул возможные варианты.
Владимирцев гораздо больше, посему прямая атака отпадает. Сбежать Джек, Олеся и Гарри, по словам Германа, не смогут, их слишком хорошо охраняют. Так же, как не получится устроить внутреннюю диверсию. А если действительно обменять на пленных его самого?..
Охранять будут, конечно. Но ведь не в камере держать, как их сейчас держат. Не для украшения же интерьера Толяну понадобился «умник»…
Страшно? Да. До коликов, до чертиков страшно. За прошедшие полгода не раз и не два Кирилла подкидывало посреди сна в холодном поту от почудившегося мерзкого голоса.
«Послушаешь, как он тут выть будет. Поглядишь, как корчится в страшных муках…»
Упомянутые в тот день Толяном «страшные муки» Кириллу довелось испытать на себе. Он хорошо помнил, какая это боль. И отчетливо понимал, что в этот визит церемониться с «умником» Толян не станет.
Решать надо было быстро. Пока сам не испугался своего решения.
– Поехали, может? Хватит уже под дождем торчать, – трогая Германа за рукав, позвал Кирилл.
Дорогу до «приюта» – неприметного строения в стороне от трассы, адапты обустраивали такие на случай «рассвет подкрался незаметно», – Кирилл не запомнил. Он думал.