— Знаете, с таким подходом можно дождаться не ответов, а минимум проклятия, — прошипела я.
— А максимум? — жестко, намеренно провоцируя, осведомился лунный.
«Сдохнуть», — уже было готово сорваться с моего языка, но я вспомнила о словах Эйты. Передо мной стоял действительно законный хозяин этих земель.
Конечно, рыжая зараза частенько врала, но что-то подсказывало — не в данном случае. А посему дерзить владетелю Хеллвиля явно не стоит. И так уже наговорила на свою голову, пока была привязанной к столбу. Незачем усугублять.
Впрочем, если я обзаведусь мечом, арбалетом, парой убийственных амулетов и ломом (ломом — особенно), то смогу позволить себе говорить все, что думаю. Пока же из оружия у меня имелся лишь острый язык и отвратительное чувство юмора. А ими хорошо воевать только тогда, когда за плечами есть моральная поддержка в виде закона, армии или солидного счета в гномьем банке… Но увы, это было не про меня, Магду Фокс.
— Максимум? — переспросила я и чуть прищурилась, словно оценивая противника. Темный маг был невозмутим, как профессиональный зомби. Чем знатно бесил. — Благословения.
Каменная маска онийского спокойствия дала трещину: у лунного дернулась щека. Ну да, чернокнижника проклятием не проймешь, а вот добрословием…
— Чтобы черная ведьма и благословляла? — Сквозь сталь его голоса прорезалось удивление.
— А почему нет? — Я пожала плечами, хотя про себя выругалась: прокололась. Это местные темную ведьму от светлой магессы отличали лишь по цвету платья, а с лунным следовало быть поосторожнее. Попыталась обратить все в шутку. — Я, может, пассивно-агрессивная ведьма.
— Это как? — заинтересовался маг. Даже хватка пальцев на подбородке ослабла.
— Я не проклинаю свою жертву в открытую, а благословляю ее окружение.
— Чтобы оно не так сильно окружало несчастного? — У лунного в глазах демоны начали плясать джигу, хотя морда при этом оставалась каменно-невозмутимой.
Но я печенкой чуяла: он все же поверил шутке. Или очень талантливо сделал вид, что поверил.
— Напротив, чтобы радовало его своими успехами… — Я резко повернула голову, высвободив свой подбородок.
Лунный медленно опустил руку. Его взгляд прошелся по моему лицу, шее, скользнул на ряд частых пуговиц еще не совсем обсохшего черного платья.
— Наглая, коварная… Что такая ведьма забыла в этой дыре? Подруге Эйты скорее подошла бы шумная и амбициозная столица.
Слова были сказаны мягко, но за ними чувствовалась твердость и настойчивость. Точнее, упертость. Вот ведь… темный! Не получил ответа на свой вопрос о нашей с белкой «дружбе» силой и напором, решил взять измором, зайдя с другой стороны.