Что Эрриан ответил — я уже не слышала. Зато ощутила: меня буквально заливает потоком силы — дикой, несущейся, словно лавина. Она заставила мое тело выгнуться дугой, как если бы в него ударила молния. А затем еще и еще. По руке будто поползла огненная змея, обвивая сначала запястье, предплечье, плечо, переползая на шею, чтобы там, у основания черепа вгрызться в плоть.
Но вместе с болью я ощущала и силу. Ушедшую, почти забытую.
Лечить себя тяжело. Порою — даже невозможно. Но я хотела жить. Очень. Хотя бы ради того, чтобы плата Эрриана не оказалась напрасной. И мысленно уже приготовила матрицу заклинания: восьмой порядок — мой прежний максимум.
Главное — ликвидировать кровь из пробитого легкого, чтобы сделать вдох. Потом — чуть отодвинуть острие и срастить стенку рассеченной вены. Иначе я банально умру от кровопотери. И лишь потом вытащить кинжал. А дальше — руна «Норхо», наложенная на тело, чтобы не пошло заражение, которому достаточно нескольких ударов колокола — и при недосмотре врачевателя можно провалиться в горячку.
Обо всем этом я думала отстраненно, как целитель. Отключив все эмоции, уйдя в своеобразный транс, один неверный шаг в котором — и я окажусь уже за гранью. И не сразу поняла, что мое тело, получив новую силу, взяло и часть ее способностей. Измененная мета Эрриана. Нестабильная, но позволявшая его телу излечиваться гораздо быстрее. Если бы не она — я бы не успела. Ни влить силу в матрицу, ни тем более замедлить ток крови, чтобы срастить рассеченные края вены.
Сила Эрриана. Она не только питала меня, но и исцеляла. Лечила без заклинаний, ускоряя в несколько раз процессы заживления.
Вдох. Первый, болезненный, рвущий грудь и ломающий ребра, вышел рваным. Я все еще ничего не видела. Было ощущение дичайшей перегрузки, словно я сдуру сиганула на запредельную морскую глубину, а добравшись до дна, оттолкнулась и выплыла на поверхность. Хотя уже сама не верила, что смогу. И сейчас — заполошно билась руками о воду, пытаясь осознать, кто я и где.
— Вынь. — Хриплый голос ведьмы, которую душили-душили, но так и не смогли додушить, вышел тихим.
Но Эрриан его расслышал и, не спрашивая, очень осторожно начал вытаскивать лезвие из моей груди. Сталь чудом не задела сердце. Да, острие прошло рядом с веной, частично повредив ее, но все же это дало те несколько мгновений, чтобы Эрриан выторговал меня у смерти.
И едва я пришла в себя, как Эйта потребовала плату:
— Ну-с, дорогой Меч, добро пожаловать в мои владения… — Она распахнула лапы в стороны.
А я, сидящая на полу в луже собственной крови, с запекшейся багровой коркой там, где еще недавно торчал кинжал, начала осознавать, что произошло. Не понимать, констатируя факты, а осознавать целиком и полностью. И у меня возникли вопросы. И первый из них — что здесь делал Корнуолл?