Зря я вспомнила о страхах.
— Вот арх! — Я выругалась, увидев, как огромная волна песка, будто живая, пришла в движение.
Там, на горизонте, она взяла разбег и начала закручиваться гигантским штормовым валом, поднимаясь вертикальной стеной. Миг — и она закрыла собой небо, грозя вот-вот обрушиться на меня, прихлопнуть, будто ладонь огромного великана.
— Магда, ты сможешь, ты сможешь… — Мои губы шептали эту простую фразу, как заклинание, а руки уже сами собой чертили в воздухе матрицу.
Без веры чуда не бывает. Но гораздо легче представить, что под ногами надежная опора, когда твои ступни стоят на чем-то твердом. Пусть даже это будет собственный магический щит.
Я бросила плетение и вскочила на него босиком, в последний миг оттолкнувшись от песка, который вдруг стал зыбучим. Магия — темная — была мне непривычна. Она не ластилась, как свет. Скорее уж это был холод металла и его же твердость.
Опустила голову ниже. Прикрыла глаза. Раскрытые ладони смотрели в песок.
— Подо мною волнорез. Скала, что способна достать до солнца. И я в это верю! — Последнее слово сорвалось с криком.
Отчаянный порыв ветра злобно бросил пригоршню песка. Волосы, еще недавно неподвижные, откинулись назад. А под моими ногами начала расти гора. Щит распался, треснул, как глиняная тарелка из необожженной глины, и пятки опалил горячий камень.
Скала. Она поднималась все выше, и я была на ее пике. Смотрела, как издали на меня несется волна песка. Не отводить взгляд. Быть сильнее своих страхов, победить себя — это и есть выход из лабиринта. Который мне нужно найти. Вновь.
Песчаная волна ударилась о скалу и распалась, чтобы тут же стать небом. А я — оказаться перевернутой вниз головой. Шутник-лабиринт вновь вывернул действительность наизнанку. И вот я уже на манер летучей мыши взирала на мир. Подо мной были леса. Вилась, играя бликами, излучина реки, на лугу мирно паслось стадо коров.
Полы плаща задрались, свесившись вниз как перепончатые крылья. Обнажив ноги.
Нет, мне это не нравится. Фыркнула и, подбадривая себя, произнесла вслух:
— Если уж я справилась с бурей, то с собственным нарядом — сами демоны велели.
Сказала и… рассмеялась. Я всего ничего хозяйка темной меты, но уже мыслю, как дочь Мрака. Впрочем, рефлексировать было некогда. Глянула вниз, туда, где паслись тучные стада. Потом наверх, где некогда простиралась пустыня, а ныне тоже паслись и тоже тучные, но облака. Прикинула, какой бы наряд мне подошел вместо плаща: штаны или платье? И выбрала шкуру дракона. Это же лабиринт!
Когда я перекувыркнулась в полете, а черные крылья натужно рассекли воздух, мне показалось, что я слышу за спиной голос Эйты. Ее речь была яркой, прочувствованной, что-то в том духе, что проклятие порчей не испортишь. Посему желала она мне всего, сразу, побольше и с доставкой до порога. А из цензурного в речи белки были только слова «зараза рыжая», местоимение и глагол «сдохла».