Они начали медленно истаивать и, наконец не прекращая торга, исчезли вовсе. Повисла тишина. Джером подозрительно осматривался. Эрриан, стоявший как-то слишком близко ко мне, чуть отстранился. Все это время он, возможно, и сам до конца не осознавая, защищал меня. И, судя по тому, что его спина закрывала мне угол, — от Хель.
— Так ты, значит, вновь свободен, — то ли спрашивая, то ли утверждая, но опасаясь еще радоваться по полной, заключил Джером. — И можешь вернуться в Тайру, во дворец темного владыки?
— Не думаю, что это хорошая идея, — ответил Эрриан, положив руку мне на талию.
— Из-за нее. — Пожиратель дернул подбородком. И мне отчего-то показалось, что его, как и меня, посещали мысли из разряда «Ах, как бы мне пришить эту заразу, пока Эрриан не видит?». — Но ты же один из сильнейших магов. К тому же твоя мета еще не до конца инициирована, и ты по уровню дара едва ли не равен императору. Ты можешь стать одним из могущественнейших чернокнижников, карающим Мечом Владыки…
Я кашлянула, выразительно так.
— Боюсь, что теперь он не сможет охранять интересы императора и убивать, — вмешалась я в пламенную речь смуглого.
— Ты дал какую-то клятву? — не понял Джером.
— Пока нет, но даст, — уверенно произнесла я. — Целители ее обычно все дают. Не навреди, помоги и… В общем, клятва лекаря.
— Какого, к арху, лекаря? — в ужасе завопил Джером. — Что ты с ним сделала, ведьма?!
Эрриан вытянул руку. Там во все предплечье красовалась мета целителя. И она медленно, но верно разрасталась. Только в отличие от моей, зеленой, была абсолютно черной.
— Ну, судя по всему, темного, — невозмутимо закончил он.
А я не могла понять: почему моя, вернее, уже мета лунного увеличивается? Даже до взрыва, когда я поступила в академию с восемью единицами дара, она была меньше. А потом я вспомнила, что Джером говорил: над будущими телохранителями темного властелина проводили какие-то эксперименты, чтобы увеличить их потенциал. Расширяли границы источника, дестабилизировали. Неужели и сейчас… Моя звезда, попав к новому хозяину, не иначе как почувствовала благодатную почву и начала разрастаться.
— Темный лекарь? Ты? Не-э-эт! Это шутка? — Джером не мог поверить. А потом его взгляд остановился на моей шее, которую щекотал вихрь. И смуглый все понял без слов.
— Вы обменялись метами? И кровью? Вы что…
«Психи» пожиратель все же не сказал. Хотя в данном случае это было бы не оскорблением, а констатацией факта.
— Эр, как ты мог? А с кем мне теперь прикажешь в годину скорби напиться и пойти в бордель?! — голосом, полным трагизма, вопросил он.