— Недавно собиралась, — нахально напомнил лунный. — Одна там сверху помирает, никак помереть не может, вторая подо мной… Так себе бутерброд. Я все же чернокнижник, а не некромант! Так что придется мне следить, чтоб ты тут не скончалась.
— Предлагаешь тебе еще и спасибо сказать?
— Почему бы и нет? Прерогатива светлых — благодарить за помощь и душевные порывы.
— Твоими душевными порывами руководили из брюк! — прошипела я.
— Какая разница, откуда, если тебе понравилось?
— Ни капли, — возразила я. — У меня едва хватило силы вытерпеть это… это…
— Что же, зато теперь я знаю, что ты сильная и терпеливая. — Серьезный тон абсолютно не вязался с теми демонами, что плясали в его глазах.
Да надо мной форменно издеваются! Тонко и совершенно в духе темных.
— Эрриан, я, конечно, не телепат, но знаешь, у меня прямо невероятно сильное чувство послать тебя телепать в определенном направлении.
Он отчего-то широко улыбнулся, словно я отвесила ему комплимент, и хотел было ответить, как сверху что-то грохнуло и захрипело.
— Это то, о чем я думаю? — выдохнула я.
— Да, — отозвался темный. — Но стрыга пока еще агонизирует. Выходить опасно.
В подтверждение его слов о крышку бухнуло так, что доски заскрежетали. Затем еще раз и еще, будто тварь молотила по гробу в эпилептическом приступе. Наконец все стихло. Мы выждали еще немного, а потом я сняла заклинание.
Темный уперся руками в днище по обе стороны от меня и спиной попытался отодвинуть крышку. Судя по вздувшимся на его шее венам, приподнять крышку вместе с могильным надгробием было бы легче, чем с одной тушей нежити. И все-таки темный смог. Не с первой попытки, но справился.
Мы выбрались наружу. На горизонте занимался рассвет, раскрашивая перистые облака в нежный пурпур. Рядом лежала здоровенная туша издохшей стрыги, из брюха которой торчала сломанная кочерга.
— Живы, — выдохнула я.
— И даже не свихнулись. — Голос, полный разочарования, донесся сбоку.
На кочке, возмущенно скрестив лапы на груди, сидела белка. Ее усы нервно дергались, выражая крайнюю степень неудовольствия. Рыжая буравила меня взглядом.
— Вообще-то, ты должен был сойти с ума, а не умереть. — Ее обличающий коготок ткнул в Эрриана.
Темный закашлялся. То ли от беличьей наглости, то ли вдохнув полной грудью утреннего прозрачного тумана.
— Так помогла бы нам тогда, — рассердилась я.
Встала из гроба в полный рост и отряхнула прилипшее к ногам платье.
— Так я и подсобила, — взвинтилась Эйта. — Кто, по-вашему, эту тварюку добил? Она бы тут еще полседмицы подыхала!
Эрриан хотел ей что-то ответить, но я опередила: