Корни вонзились в ноги и спину этого разумного. Возможно они его и не убили. Но этого хватило, чтобы этот маг потерял контроль над своим магическим плетением. И хлопок магии, который донесся до нашего войска словно порыв ветра, на том месте, где это произошло выглядел ураганом. Ураганом пламени. Этот ураган рухнул вниз, и растекся в стороны уничтожая всё то, что попадало под его воздействие. Пламя захлестнуло не только группу растерявшихся от неожиданности магов, которые так и не поняли, что произошло. Но и стоявших рядом тяжелых латников, которые должны были защищать магов, являвшихся главной ударной силой их войска. Более того… Кроме пламени, полыхнувшего на довольно большом участке, и захлестнувшего несколько сотен воинов, там была и ударная воздушная волна. Которая опрокинула пехоту, двинувшуюся вперёд. Свалка, которая возникла на месте, явно заставила задёргаться всех этих разумных. Что не привело ни к чему хорошему. Во время боя нельзя сбиваться с такта движения. А в этом случае потери просто гарантированы. Тяжелая конница противника, вместо того, чтобы начать разгон и переходить в галоп, сбилась с шага. И потеряла скорость.
Потом они всё-таки начали разгон. Немного позже, чем было нужно. Но мне этого хватило. Когда они достигли того самого участка, который старательно готовили несколько часов подряд обычные кроты, то эти разумные уже набрали достаточно ускорения. Когда под копытами тяжелых коней, везущих таких же тяжелых всадников, закованных в металл, резко провалилась ставшая рыхлой земля, то передние ряды тяжелой конницы, готовые к удару в силы противника, просто полетели кубарем. Двигающиеся следом всадники тоже не успевали понять, что происходит. Свалка возникла огромной силы. Тяжелая конница противника потеряла разгон. И фактически застыла на месте, в этой свалке из ржущих лошадей, и кричащих от боли в поломанных суставах, и просто раздавленных в этой свалке разумных.
– Теперь наша очередь! – Радостно кивнул мне головой граф, видимо понимая, что я сделал всё, что только мог. После чего решительно махнул рукой. Вперёд бросились легкие пехотинцы, самая мобильная часть легиона.
Кто-нибудь наверняка вспомнил бы в этот момент, что у противника еще достаточно тяжелой пехоты, и они могли бы как раз напасть на бросившихся вперед пехотинцев, напавших на тяжелую конницу, столпившуюся на месте? Но в данном случае, этой тяжелой пехоте нужно было время, чтобы подойти к противнику. А это время было безвозвратно упущено. Пехотинцы быстро добежали до этой свалки из лошадей и людей, и принялись за своё кровавое дело. Благодаря своей мобильности они довольно легко умудрялись наносить смертельные удары закованным в тяжелые доспехи воинам. Ведь те были малоподвижными. И главная их ударная сила была именно в том, чтобы разогнаться и ударить в одно место. Пока противник понял, что происходит, легкая пехота уже успела взять свою жатву крови с тяжелой конницы, которая понеся большие потери, и пыталась оттянуться обратно навстречу своей пехоте. Пехота же, видимо подгоняемая офицерами, старательно бежала вперед. Вы вообще представляете себе то, каково бежать вперёд воину, закованному в тяжёлые доспехи? По сути, и тяжелая пехота предназначена для планомерного продавливания обороны противника. Они двигаются медленно, но уверенно. Тут же им пришлось бежать. Вперёд, конечно же, сразу вырвалась легкая пехота. Но расстояние для них было слишком велико. Тем более, что на обратном пути в группу бегущих пехотинцев врезались отступающие всадники, которые уже не разбирали никакой дороги, а просто хотели спастись. Ведь та резня, которая развернулась перед позициями легиона, была явно не тем развитием событий, к чему они готовились.